Что их
остановит?
- Мне с некоторого времени стало ясно, что это произойдет столь же
неизбежно, как смена времен года, - сказал Зеллаби, - но я не ожидал, что
так скоро. И наверное, у нас было бы еще несколько лет, если бы русские не
предвосхитили события. Полагаю, это произошло раньше, чем этого хотели
сами Дети. Они знают, что еще не вполне готовы. Поэтому и хотят улететь
куда-нибудь, где они смогут без помех стать взрослыми.
Возникает довольно интересная моральная дилемма. С одной стороны, наш
долг перед нашим биологическим видом и культурой - уничтожить Детей,
поскольку ясно, что, если мы этого не сделаем, они завладеют миром, и их
культура, какой бы она ни оказалась, полностью вытеснит нашу. С другой
стороны, именно наша культура не позволяет нам безжалостно уничтожить
безоружное меньшинство, не говоря уже о практических препятствиях,
возникающих на этом пути. С третьей же - о Господи, как сложно! - с
третьей стороны, позволить Детям вместе со всеми своими проблемами
переместиться на территорию, население которой в еще меньшей степени
готово к встрече с ними, - это лишь способ протянуть время, вообще никак
не оправданный морально. Начинаешь тосковать по простым уэллсовским
марсианам, поскольку мы, похоже, оказались в той самой ситуации, когда -
увы - ни одно из решений не выдерживает критики с точки зрения морали.
Мы с Бернардом слушали его молча. Наконец я сказал:
- Мне это напоминает один из тех софизмов, которые веками ставили
философов в затруднительное положение.
- Да нет же, - возразил Зеллаби. - В любом затруднительном положении,
когда любое решение аморально, остается возможность действовать во имя
наибольшего добра для наибольшего числа людей. Ergo [следовательно
(лат.)], от Детей следует избавиться - как можно меньшей ценой и как можно
быстрее. Мне очень жаль, но я вынужден был прийти именно к этому выводу.
За девять лет я успел их полюбить. И, хотя моя жена утверждает обратное, я
думаю, что даже подружился с ними, насколько это вообще возможно.
Он снова сделал долгую паузу и покачал головой.
- Это был бы правильный шаг, - повторил он. - Но, конечно, наши
власти сами на него не решатся - и лично я этому рад, поскольку не
представляю, как бы они могли сделать это, не уничтожив заодно и весь
поселок. - Он остановился и огляделся - вокруг был Мидвич, мирно
отдыхавший в лучах вечернего солнца. - Я уже стар и в любом случае долго
не проживу, но у меня молодая жена и маленький сын, и мне хотелось бы
надеяться, что у них впереди долгая жизнь. Нет, власти, конечно, будут
спорить, но если Дети хотят улететь, они улетят. Гуманность одержит верх
над биологической необходимостью - что это будет, порядочность? Или начало
конца? Таким образом, неизбежное отступит - интересно, надолго ли?..
Когда мы вернулись в поместье Кайл, чай уже был готов. Но после
первой же чашки Бернард поднялся и попрощался с Зеллаби.
- Все равно, оставаясь здесь, я больше ничего не узнаю, - сказал он.
- Чем раньше я представлю требования Детей моему недоверчивому начальству,
тем скорее дело сдвинется с мертвой точки. Не сомневаюсь в вашей правоте,
мистер Зеллаби, но лично я сделаю все возможное, чтобы Дети оказались за
пределами страны, и как можно быстрее. За свою жизнь я видел немало
неприятных зрелищ, но то, что произошло с начальником полиции, испугало
меня сильнее всего. Держать вас в курсе я, конечно же, буду.
Он посмотрел на меня.
- Едешь со мной, Ричард?
Я поколебался. Джанет все еще находилась в Шотландии и должна была
вернуться лишь через несколько дней. Ничто не требовало моего присутствия
в Лондоне, а проблема Детей Мидвича захватила меня гораздо сильнее, чем я
ожидал. Антея это заметила.
- Оставайтесь, если хотите, - сказала она. - Мы оба будем рады, если
вы составите нам компанию.
В этом можно было не сомневаться, и я согласился.
- Вдобавок, - сказал я Бернарду, - мы не знаем, распространяется ли
твой новый статус курьера и на компаньона. Если я попробую поехать с
тобой, может оказаться, что меня все еще не выпускают.
- Ох уж этот нелепый запрет! Я должен серьезно с ними поговорить -
это какой-то совершенно абсурдный, панический поступок, - сказал Зеллаби.
Мы проводили Бернарда до дверей, и он уехал, махнув нам рукой на
прощание.
- Да, для Детей это игра, - сказал Зеллаби, когда машина скрылась за
поворотом. - А что потом?.. - Он слегка пожал плечами и покачал головой.

22. ЗЕЛЛАБИ МАКЕДОНСКИЙ
- Дорогая, - сказал Зеллаби жене за завтраком, - если ты поедешь
сегодня в Трейн, то не купишь ли большую банку леденцов?
Антея перевела взгляд с тостера на мужа.
- Дорогой, - сказала она без особой нежности, - во-первых, если ты
вспомнишь вчерашний день, то поймешь, что о поездке в Трейн не может быть
и речи. Во-вторых, я не собираюсь снабжать Детей конфетами. В-третьих,
если это означает, что ты собираешься сегодня вечером показывать им кино
на Ферме, то я категорически против.
- Барьера больше нет, - сказал Зеллаби. - Вчера вечером я объяснил
им, что это просто глупо. Заложники все равно не смогут ни о чем
сговориться так, чтобы Дети об этом не узнали - хотя бы через мисс Лэмб
или мисс Огл. Барьер означает только лишние неудобства; половина или даже
четверть населения поселка служат для них столь же хорошим щитом, как и
весь поселок. Кроме того, я сказал, что отменю свою лекцию об Эгейских
островах сегодня вечером, если половина из них собирается болтаться по
окрестным дорогам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72