Вдалеке раздавался неясный
гул людских голосов и другие звуки - из леса: вот крикнула ночная птица
где-то вдалеке, а еще дальше послышался глухой звериный рык...
Всех нас извело томительное ожидание. Вдруг я уловил от Петры слабый,
изо всех сил сдерживаемый _в_о_з_г_л_а_с_ удивления. Мишель и Розалинда
никак не прореагировали на это. Потом от Розалинды послышалось
облегченное: "Все в порядке". Но прозвучало это не очень явственно, словно
она была в каком-то шоке. Я решил пока ни о чем не спрашивать, чтобы не
мешать им, и лишь вслушивался в каждый шорох. Никакой суматохи вроде бы не
было, все тот же отдаленный, мерный гул голосов. Казалось, прошла целая
вечность, пока внизу, прямо подо мной, не послышался хруст гравия, не
заскрипели ступеньки лестницы и я не уловил Розалинду, спрашивающую:
- Дэви? Ты тут?..
- Да... Поднимайтесь, - сказал я.
У входа возникла женская фигура. Я узнал Розалинду. Потом появилась
детская, потом еще одна женская. Шкура задернулась. Через секунду
загорелись обе свечки.
Розалинда и Петра молча, с широко открытыми глазами смотрели, как
Софи зачерпнула в чашку воды из бадьи и принялась отмывать испачканные
кровью руки и чистить нож.

16
Две девушки изучающе и настороженно разглядывали друг друга. Софи
медленно скользила взглядом по Розалинде: по ее рваной шерстяной кофте с
нашитым на нее коричневым крестом, по ее кожаным туфлям. Потом она
перевела взгляд на свои грубые бесформенные башмаки, на свою короткую
замызганную юбку. Оглядывая себя, она обнаружила несколько кровавых пятен
на кофте, и нисколько не смущаясь, тут же сняла ее и начала стирать в
холодной воде. Розалинде она бросила:
- Отпори с платья крест. И у нее тоже, - кинула она косой взгляд на
Петру. - Он выдает вас. Здесь, в Джунглях, женщины не носят крестов. Они
не находят, чтобы это им особенно помогало в жизни. Да и мужчины их не
слишком жалуют. На, возьми! - она протянула Розалинде маленький ножичек с
узким лезвием. Та нерешительно повертела его в руках, посмотрела на крест
и снова перевела взгляд на ножик... Ни одно платье она еще не смела
надеть, не нашив на него крест. Софи наблюдала за ней.
- Я тоже носила такой, - с горькой усмешкой сказала она. - Как
видишь, мне он не помог. Розалинда робко глянула на меня. Я кивнул.
- Здесь, как видно, не очень-то любят благодарить господа Бога за
свою судьбу, - сказал я, - и... возможно, они правы. Спори его...
Розалинда неуверенно принялась отпарывать крест.
- Что теперь? - спросил я у Софи... - Может, нам лучше бежать, пока
не рассвело?
- Нет, - глухо сказала она, не поднимая головы, по-прежнему
склоненной над чашей с водой. - Они могут обнаружить труп в любую секунду
и решат, что это ваша работа. Тогда они будут искать вас в лесу. Никому
ведь и в голову не придет, что вы здесь. А лес они обшарят как следует,
будь уверен...
- Значит, нам пока лучше оставаться тут? - спросил я.
- Дня два или три, не меньше, - кивнула она. - Потом, когда они
успокоятся, я выведу вас отсюда.
Розалинда оторвалась от своего креста и внимательно посмотрела на
нее.
- Почему ты так о нас печешься? - спросила она подозрительно.
Я объяснил ей про Софи и "Паука" гораздо быстрее, чем это можно было
сделать словами... Может быть, даже слишком поспешно... Она почувствовала,
что это еще не все, и не отрывала глаз от Софи.
Та бросила недостиранную кофту в чан с водой, выпрямилась и медленно
приблизилась к Розалинде. Она подошла к ней почти вплотную... Темные пряди
волос разметались по ее обнаженной груди, глаза сузились...
- Будь ты проклята! - хрипло выговорила она с дикой яростью. -
Слышишь? И оставь меня в покое, а не то!..
Розалинда вся напряглась, но не испугалась и не отступила ни на шаг.
Я придвинулся поближе, чтобы в любой момент оказаться между ними.
Несколько секунд мы стояли неподвижно: Софи, обнаженная до пояса, что,
по-видимому, ее совершенно не смущало, пылающая злобой, готовая, как дикий
зверь, к прыжку, и Розалинда, в коричневом платье с полуоторванным
крестом, бронзовыми волосами, тускло сверкающими в пламени свечей, с
искаженными чертами лица и настороженными, недобрыми глазами... Наконец,
напряжение спало. Злоба и ярость, светившиеся в глазах Софи, угасли, хотя
поза ее оставалось такой же агрессивной. Но вот губы ее дрогнули, по всему
телу пробежала дрожь...
- Будь ты проклята!.. - повторила она уже шепотом, но не со злобой, а
с усталой горечью. - Можешь смеяться надо мной! Будь оно проклято - твое
смазливое личико! Валяй, смейся... Потому что я люблю его! Я!... - она
горько засмеялась, будто издевалась над собой. - Но что толку! Даже
если... если бы он не любил тебя, разве остался бы он здесь со мной? С
такой?!..
Она прижала ладони к лицу и с минуту стояла так, неподвижно, только
дрожь волнами пробегала по ее телу... Потом она отвернулась от нас, пошла
в дальний угол пещеры и ничком кинулась на матрас.
Мы трое молча смотрели на нее. Один ботинок слетел с ее ноги, и я
ясно видел грубую подошву ее ступни с шестью пальцами. Я повернулся к
Розалинде. Она посмотрела на меня виновато и сделал шаг к тому углу, где
лежала Софи. Я отрицательно качнул головой, и она неуверенно отступила.
Было очень тихо. Мертвую тишину нарушали только еле слышные всхлипывания и
раздражающее капанье воды.
Петра выжидательно посмотрела на нас, потом на лежащую Софи, потом
опять на нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67