Это был Мак-Гилл, незаметно вошедший в зал суда и занявший место рядом с адвокатом. Брадлей заметил его появление.— Оставьте. Пусть пока дело идет своим чередом, — шепнул Дурзеру Мак-Гилл. Затем, заметив, что судья о чем-то совещается с секретарем и Брадлеем, он поинтересовался: — Каковы намерения Брадлея?— Если ему на самом деле удалось обнаружить тайник в автомобиле, то он возбудит против нее обвинение в незаконном хранении ядов.— А они действительно обнаружили кокаин?— Мне известно, что именно Брадлей осматривал машину и только.Лицо Марка вытянулось.— И какое наказание грозит ей?— Три месяца заключения, а, может быть, и шесть месяцев. Ведь она везла кокаин?Мак-Гилл утвердительно кивнул головой.— Но она не знала об этом…Дурзер недоверчиво улыбнулся.— Вы хотите меня уверить, что она не знала, какой груз везет?— Она ничего не знала о тайнике в автомобиле.Судья прервал их беседу.— Анн Мэри Перрмен!Анн вошла в зал, кивком головы приветствовала Мак-Гилла и, улыбаясь, опустилась на скамью. Брадлей ранее видел эту улыбку на лице Ронни. С таким высокомерным выражением, с той же улыбкой опустился на скамью подсудимых ее брат…— Итак, мистер Брадлей? — И по-прежнему улыбаясь девушка обратилась к сыщику. — Наконец-то вам удалось осуществить свои намерения и посадить меня на эту скамью. Я полагаю, что для вас это был самый счастливый день в вашей жизни!Брадлей не хотел верить своим ушам.— Вы имеете право разговаривать только со мной, — прервал ее судья.Девушка презрительно рассмеялась.— Здравствуйте, господин судья! А я-то полагала, что мне здесь будет предоставлена возможность кое-что сказать…Секретарь взглянул на лежащий перед ним листок бумаги и заговорил:— Вы обвиняетесь в том, что ехали минувшей ночью на автомобиле, превысив предельную, разрешенную законом скорость. Признаете ли вы себя виновной?Судья перебил его:— Сегодня утром говорилось о том, что поступит и второе, более значительное обвинение. Почему вы не оглашаете его?К удивлению Мак-Гилла Брадлей покачал головой:— Обвинение пока ограничится этим. Нам не удалось обнаружить ничего, что могло бы послужить уликой.Анн первая пришла в себя от охватившего всех изумления.— Неужели вы хотите быть милостивым ко мне? Я ненавижу вас! — воскликнула она.Судья попытался призвать ее к молчанию, но это ему не удалось. Анн почувствовала себя хозяином положения: она знала, что Брадлей утаивает правду! Он лгал ради нее, и эта ложь предавала его в ее руки — эта мысль наполнила ее удовлетворением. В ней жило сейчас единственное желание — уничтожить его, обратить в прах, сделать с ним то же, что он сделал с Ронни…Анн перестала отдавать себе отчет в опасности, которой она подвергалась, она забыла о Марке. Все ее мысли были заняты Брадлеем.— Мой милый друг инспектор Брадлей неожиданно воспылал желанием помочь мне! А ведь это он меня посадил за решетку…Дурзер испуганно пытался успокоить ее:— Мисс Перрмен было бы лучше, быть может, если…Но она движением руки заставила его замолчать.— Инспектор Брадлей всегда был очень мил и любезен по отношению ко мне. — Ее голос звучал все громче и громче. — Он неоднократно пытался воздействовать на меня, воспитывать… Мы встречались с ним в ресторанах, Я даже танцевала с ним, не так ли, инспектор? Он влюблен в меня. Он сказал мне, что ради меня готов на все!Брадлей окаменел; его лицо превратилось в маску.— Замолчите, — раздраженно потребовал судья, но она не слушала его.— Я не замолчу! — продолжала бушевать девушка. — Если он мог ходить за мной по пятам, бросать на меня влюбленные взгляды, а затем использовал первый удобный случай для того, чтобы запрятать в тюрьму, то я вправе сказать все, что думаю об этом. Брадлей осматривал мой автомобиль! Он говорит, что ничего не обнаружил в нем. Он лжет! Он обнаружил в нем дюжину пакетов сахарина.— Да успокойтесь же наконец! — молил Дурзер.Но Анн уже не владела собой:— Я везла сахарин. Я везла контрабанду. Он знает об этом, и все же он выступает перед судом и лжет, лжет! Он воображает, что я из благодарности брошусь ему на шею, но нет, он ошибается. Я покажу всем, что он на самом деле представляет собой. Он сыщик, уничтожающий улики, потому что влюблен в женщину, которую должен преследовать!Негодование захлестнуло ее, она больше не могла произнести ни слова.— Когда, вы, наконец, успокоитесь? — сказал разгневанный и выведенный из терпения судья.— Я сказала все, что хотела сказать…Дурзер приподнялся со своего места и взглянул на девушку.— Вы сошли с ума? Или вы не понимаете, что натворили?— Я не стану обращать внимания на вашу болтовню, — заявил судья. — Против вас поступило лишь обвинение в нарушении правил езды. Вы признаете себя виновной?— Мы признаем себя виновными, — поспешил ответить за нее Дурзер.— Вот и отлично. Приговариваю вас к уплате штрафа в двадцать фунтов. Судебные издержки накладываются на вас. И, помимо того, вы лишаетесь шоферских прав сроком на один год.Анн едва держалась на ногах. Ухватившись за перила, она спросила вполголоса:— Я могу теперь уйти? Я свободна?Стражница кивнула ей головой. Прежде чем пройти в камеру за вещами, Анн поздоровалась за руку с Марком.— Зачем натворила она все это? — спросил шепотом Марк у адвоката. Но Дурзер не был расположен продолжать беседу на эту тему.— Пойдемте со мной, вы заплатите штраф, — сказал он, уклонившись от ответа.Дело Анн было последним в списке дел, назначенных к слушанию в это утро, и зал опустел. Лишь судья задержался, собирая в портфель свои бумаги. Он подозвал Брадлея.— Это был совершенно невероятный взрыв ярости, — сказал он ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61