Он открыл ту же чёрную тетрадь на первой странице и прочёл: «Некоторые заметки о шайке „тринадцати“.
Глава 3
Мистер Стейл пьёт чай
В тот же день после обеда Джим вошёл в кабинет Солтера и предупредил:
— Я иду пить чай.
— Хорошо. Вы последнее время стали очень аккуратно заниматься этой приятной операцией. А что это вы покраснели, Джим? Речь идёт о девушке, наверно?
— Нет, сэр, — громче обычного ответил Джим. — Я, правда, иногда встречаю одну мою знакомую, но…
— Тогда торопитесь и кланяйтесь от меня. Женщины не любят, когда мужчины опаздывают.
Джим стремительно закрыл за собой дверь и быстро опустился по лестнице. Действительно, он опаздывал. Но, когда увидел свой столик не занятым, вздохнул облегчённо. Через минуту к нему подошла кельнерша, сияя лучезарной улыбкой.
— Ваша барышня ещё не приходила, сэр. Вам принести всё, как всегда?
— Да, пожалуйста.
В этот момент в дверях появилась девушка, и Джим поторопился к ней навстречу. Она была высока ростом и хороша собой. Не стану описывать её красоту, но поверьте, при виде её ни один мужчина не остался бы равнодушен.
— Ты извини, я немного опоздала, — сказала она с обезоруживающей улыбкой. — У нас в ателье была прескучная герцогиня, которую мне пришлось фотографировать в семнадцати различных позах. Она не очень хороша собой, и с такими всегда больше всего хлопот.
— Что поделаешь. Единственная возможность хорошо выглядеть для людей с посредственными лицами заключается в хорошей фотографии, — пошутил Джим.
Ева служила в большом фотоателье на Рэджент-Стрит. Джим случайно познакомился с ней в этом же кафе. С этого времени они часто встречались в обеденные часы за чаем. Однажды Джим попытался пригласить её в театр, но она отказалась наотрез. Когда были съедены первые бутерброды, разговор стал неспешным, будто продолжением вчера прерванной беседы.
— И как продвигаются ваши поиски молодой девушки?
— Мистер Солтер объяснил мне сегодня, что дело мало в чём изменится, даже если я её найду.
— Однако было бы интересно, мне так хочется, чтобы ребёнок оказался живым.
— Не следует питать особых иллюзий. Меня лично больше всего обрадовало бы то обстоятельство, если бы вы оказались пропавшей наследницей.
— Вы неисправимый фантазёр, — откровенно смеялась Ева. — К сожалению, я дочь бедных, но честных родителей, как говорится в нравоучительных рассказах.
— Не торопитесь с выводами. Ваш отец жил в Южной Африке?
— Да, он был музыкантом. Маму я мало помню. Но она была чудесным человеком.
— А где вы родились?
— В Капштадте. Джим, мы этот диалог с вами ведём не первый раз, только одного не пойму, с какой целью вы стремитесь найти давно пропавшую женщину?
— Потому что я не хочу, чтобы этот гнусный тип стал наследником дентоновских миллионов.
— А кто этот человек? Вы не назвали его даже по имени.
— Его зовут Дигби Гроут.
При этом имени от Джима не укрылось, как реагировала Ева.
— Что с вами?
— Я вдруг вспомнила, что наш первый фотограф сказал о том, что миссис Гроут — сестра Джонатана Дентона.
— Вам знакома семья Гроутов?
— Я её не знаю… Во всяком случае, моя информация поверхностна. Но я получаю место секретарши у госпожи Гроут.
— И вы мне об этом ничего не сказали? — воскликнул он. — Конечно, — понимая, что поступил бестактно, пытался оправдаться он, — вам совершенно незачем делиться своими планами, но…
— Я об этом только сегодня узнала. Мистер Гроут в сопровождении своей матери приходил фотографироваться. Кстати, это уже не первое их посещение. Но я как-то не обратила внимания. Сегодня мой шеф вызвал к себе и сказал, что миссис Гроут нужна секретарша. И что я вполне могла бы справиться с её обязанностями. Мне будут платить пять фунтов в неделю. При этом гарантирован полный пансион.
— А когда миссис Гроут решила завести себе секретаршу?
— Этого я не знаю. А почему вы об этом спрашиваете?
— Месяц тому назад она посещала наше бюро, и мистер Солтер посоветовал ей завести секретаршу для приведения в порядок корреспонденции. Она отказалась категорически, так как не хочет иметь в доме чужого человека.
— Очевидно, она изменила свою точку зрения, — сказала Ева, улыбаясь.
— Да. Значит, мы больше с вами не будем встречаться за чаем. Когда вы приступаете к работе?
— Завтра утром.
Джим вернулся в контору в прескверном настроении. «Кажется, дружище, ты влюблён» — сказал он себе.
Глава 4
Имя в записной книжке
Письменный стол мистера Солтера обычно содержался в образцовом порядке. Но у него была странная манера засовывать в укромные места особо важные документы. Джим снял со стола книги законов, чтобы посмотреть, нет ли под одной из них какой-нибудь деловой бумаги. От неловкого движения со стола упала небольшая записная книжка. Стейл прежде никогда её не видел. Когда он открыл её, то понял, что это календарь за 1901 год. Мистер Солтер писал свои заметки по какой-то особенной стенографической системе. И эта книжка была исписана какими-то непонятными иероглифами. Джим перелистывал книжку и удивлялся, как это такой аккуратный человек, как мистер Солтер, небрежно оставляет на столе, безусловно, важные записи. Обычно подобные миниатюрные тома хранились в большом денежном шкафу. Быть может, адвокат вынул одну из них, чтобы навести необходимые справки. Джим не владел этой «китайской» грамотой. Но в календаре под «4 июня» помещалась заметка, написанная латинским шрифтом. Часть текста, написанную зелёными чернилами, Стейл прочёл автоматически раньше, чем сообразил, что не имеет права читать частные заметки своего патрона. «Месяц исправительного дома в тюрьме Хеллоубя.
1 2 3 4 5 6 7