Мне хотелось вернуть долг.
— Мы вам признательны, — заметил Оби-Ван, падая в кресло.
Квай-Гон опустил Ланди на соседнее кресло и привязал его куском троса. Он не считал, что у пожилого квермийца будет много сил, когда тот очнётся, но и не хотел давать ему шанс.
Внезапно профессор вскинул голову. Квай-Гон отступил на шаг, но Ланди вытянул свою длинную шею, заставив джедая прижаться к стене кабины. Квермиец пристально рассматривал джедаев, вращая здоровым глазом.
— Миротворцы! — бросил он. — Вы начали войну.
Голова Ланди покачивалась на тонкой шее.
— Войну! Войну! — повторял он снова и снова, и с каждым разом его голос становился громче и визгливее.
Квай-Гон открыл было рот, но понял, что от слов будет мало толку. Он мог лишь наблюдать, как один великолепный историк впадает в безумие. Сила тёмной стороны разрушила его личность. Мастеру-джедаю было ясно, что Ланди сошёл с ума. Его надо было доставить в Храм и осмотреть. Ему понадобится помощь психиатра, Квай-Гон был в этом совершенно уверен. Также у Галактической республики будут вопросы относительно того, что он планировал делать с голокроном.
Совсем не так Квай-Гон надеялся вернуться с этого задания. Он не нашёл голокрон. Его ученик казался испуганным. И оставался ещё вопрос, кто, кроме джедаев и профессора Ланди, знал, где голокрон. Кто выдернул фиксатор троса Оби-Вана? Мог ли кто-нибудь ещё спуститься в расщелину? Лучшее, на что они могли надеяться — что голокрон все ещё находится на дне кодейского океана. По крайней мере, до тех пор, пока море вновь не отступит через десять лет.
— Вы не сможете с ним справиться! Вы не знаете, что с ним делать! Вы недостойны его!
Профессор бредил. Квай-Гон даже не был уверен, что Ланди обращается к нему.
Глубоко вздохнув, Квай-Гон отвернулся от безумных тирад профессора. Он попытался успокоить разум, напомнив себе, что Ланди не владеет голокроном. Но он знал, что эта миссия ещё далека от завершения.
ГЛАВА 13

ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
— Жалкие слабаки, — бросил Ланди. Его лишённый век глаз вращался в глазнице, с подбородка свисала струйка слюны. — Могущество было моим — я держал его в руках. Но вы… Вы перехватили его. Вы его украли.
Оби-Ван наблюдал, как безумный квермиец сражается с оковами. Джедай был уверен, что Ланди убил бы его, если бы мог — настолько ощутимым был кипевший в нём гнев. Но за исключением вполне внятного заявления о могуществе, которым он почти овладел, но утратил, большая часть сказанного профессором была невразумительной.
Профессор Ланди чуть не расстался с жизнью на Кодее, когда пытался разыскать голокрон ситхов, похороненный на дне обширного океана этой планеты. Он выжил, но его рассудок помутился, погубленный древним устройством, спрятанным под бурными волнами.
Ланди извивался, пытаясь освободиться.
С той роковой ночи на Кодее его неоднократно допрашивали, чтобы выяснить подробности его попытки вернуть к жизни величайшее зло в галактике. Он не просто пытался достать голокрон; было совершенно очевидно, что он намеревался использовать его для зловещих целей.
Но это не было таким нарушением закона, которое легко бы восприняли власти Республики.
Ланди сам признался в совершенном преступлении. По сути дела, в течение всего времени, пока шёл суд над ним, он похвалялся, что секунду держал голокрон в своих руках. Получить от него объяснения было нелегко. Его разглагольствования иногда длились целыми днями, прекращаясь только когда безумный квермиец выбивался из сил. И даже когда его связали и поместили в специальную палату, чтобы он не смог поранить себя или кого-нибудь другого, он продолжал дёргаться и сердито ворчать во сне.
— Слабый ребёнок, — рычал Ланди, сверкая на Оби-Вана глазами сквозь прутья решётки. — Ты ничтожество. Ничтожество.
Оби-Ван пристально смотрел на профессора. Его чувства в отношении Мрака Ланди за десять лет не изменились. Зло и безумие профессора внушали ему отвращение, и Оби-Ван хотел бы находиться от Ланди как можно дальше. Но он не мог опротестовать решение Совета. Задание есть задание.
Оби-Ван был удивлён, когда его и его падавана Энакина Скайуокера вызвали в Храм пораньше. Совершенно неожиданно их задание передали другим джедаям. С Оби-Ваном никогда раньше такого не случалось. Всякий раз, когда он и его покойный учитель Квай-Гон Джинн или он и его ученик Энакин получали задание, они выполняли его до конца. По крайней мере, так было до сегодняшнего дня.
Пока они шли по храмовым коридорам, Оби-Ван заметил, что Энакина раздражает внезапное изменение планов. Тринадцатилетний падаван явно наслаждался заданием, которое было у них вначале — оно давало ему возможность возиться с системами вооружения блестящего космического корабля.
— Лучше уж пусть и это будет клёвым, — ворчал он.
Оби-Ван хотел дать мальчику наставление, сказав ему, что, даже если это задание и не будет «клёвым», оно, несомненно, будет важным.
Когда они вошли в Зал Совета джедаев, Энакин лишь закатил глаза. Это сразу поразило Оби-Вана. Когда он входил в Зал Совета, будучи ещё учеником-падаваном, его сердце бешено колотилось, а ладони начинали потеть. Это было чрезвычайно важное место, и никогда не было такого, чтобы он, находясь здесь, хоть чуть-чуть не испытывал волнения. Энакин же никогда не выказывал и тени беспокойства, входя в Зал Совета. Он просто вошёл, будто в дом старого друга.
Как только они с Энакином вошли в Зал, Оби-Ван понял: зачем бы их не вызвали сюда, это было очень серьёзно. Здесь присутствовали все магистры-джедаи, а выражение лица Йоды было неожиданно мрачным.
— Дал о себе знать ещё раз голокрон ситхов на Кодее, — не теряя времени, сказал Йода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29