Уходила она круто в гору, тут уж никаких сомнений быть не могло: поднимался он по горному склону, а не на холм. Солнце закатилось за горизонт еще до того, как Думери достиг гребня. Он чувствовал, что близок к конечной точке своего путешествия — охотничьей избушке или пещере, откуда Кеншер отправлялся на охоту, но идти дальше не решился: очень уж просто в темноте свалиться в пропасть.
С неохотой улегся он спать на кучу сосновых веток, отдавая себе отчет, что уже второй день ничего не ел. Здесь-то рассчитывать на гостиницу не приходилось, да и на последних милях до четвертой развилки дома ему не попадались. Не нашел он ничего съедобного и в лесу. На кустах он видел какие-то незрелые ягоды, но есть их опасался.
Он понимал, что без еды он не сможет продолжить трудный путь. Если до полудня он не найдет дом Кеншера или любой другой дом, в котором его покормят, ему придется поворачивать назад.
У него не было уверенности, что ему хватит сил добрести до самой близкой гостиницы.
С этими невеселыми мыслями, под голодное урчание в животе Думери и заснул.
Солнце поднялось уже высоко, когда он открыл глаза. Поднявшись, Думери потянулся, ощутив сосущую боль в животе.
Тропа вела вверх, к соснам, растущим на гребне. За ними, вероятно, начинался спуск.
Думери глубоко вздохнул и двинулся в путь.
Четверть часа спустя он поднялся на гребень и застыл с открытым ртом.
Тропа сбегала на широкое плато. Думери увидел огород, две цветочные клумбы, а за ними — большой, сложенный из бруса дом под красной черепичной крышей. Слева от дома плато обрывалось. Справа на пастбище щипали травку несколько десятков коров и бычков.
Все это Думери заметил много позже, ибо обратил внимание на то, что находилось за домом.
Там на площадках, огороженных металлической решеткой, укрепленной мощными столбами и балками, он увидел драконов, много драконов, от совсем маленьких и средних до огромных, длиной двадцать футов.
Думери долго стоял, не отрывая от них глаз.
Один из больших драконов, зеленый, поднял голову и посмотрел на него. Думери шумно глотнул.
Дракон заревел, его поддержали остальные.
Думери чувствовал, как по его щекам катятся слезы. Слезы усталости, разочарования, отчаяния.
Никакой охотничьей избушки и не было. Кеншер сын Киннера никогда не охотился на драконов.
Он их выращивал!
Из груди Думери вырвалось рыдание.
Такого он себе и представить не мог. Драконья ферма! Ни в одной сказке или истории об этом не упоминалось. Драконы были дикие, злые, обитающие в горах или лесах. Да, некоторые люди приносили домой драконьи яйца, из них вылуплялись маленькие дракончики, их держали вместо домашних животных и убивали, когда они вырастали. На Арене показывали дракона. Но чтобы их выращивали, как коров...
Неудивительно, что Кеншеру не требовался охотник-ученик!
Думери вытер слезы тыльной стороной ладони и попытался взять себя в руки. От слез толку не будет, никакого толку.
А кроме того, разве фермеру, разводящему драконов, не нужны ученики? Драконов-то на площадках много. Одной пары рук не хватит, чтобы вести такое хозяйство. Для этого требуются особые навыки, которые даются многолетней практикой.
Раньше фермерство не интересовало Думери. Фермеры, полагал он, люди бедные, глупые, лишенные честолюбия, то есть те, кто не смог найти себе более престижной профессии. Но драконья ферма — совсем другое дело.
Настроение у него улучшилось. Интересное занятие — разводить драконов.
Какая разница, охотиться на них или выращивать. Главное — результат: драконья кровь. Он все равно сможет поквитаться с Тетераном и другими чародеями, которые отвергли его.
Тут мысли его вернулись к более прозаическим проблемам. Если он не поест, если его не накормят, никогда ему не спуститься с этого плато, и он умрет от голода и холода.
Не успев прийти в себя от увиденного, он зашагал к дому.
Сил совсем не осталось. Он смог доплестись до двери, постучаться, а потом ноги его подогнулись, и он тяжело осел на крыльцо.
Щека его прижалась к каменному порогу, одна рука оказалась прижатой, другая повисла как плеть. Решимость, не позволявшая ему упасть на полпути, покинула его. Не было сил ни думать, ни двигать рукой. Даже когда открылась дверь, Думери не шевельнулся. Для этого требовалось слишком много усилий.
Оставаться в сознании — и на это сил уже не было. И Думери провалился в темноту.
Глава 22
Ворлока звали Адар сын Дагона, сказал он Тенерии. Родился и вырос он на ферме. В Ночь Безумия, в 5022 году, он, десятилетний мальчик, проснулся с криком, вырванный из кошмара. Потом он обнаружил, что может передвигать предметы, не прикасаясь к ним, может видеть сокрытое за непроницаемой для света поверхностью, может создавать очаги тепла и света из ничего. Короче, он стал ворлоком.
Он не знал, что ему делать с вновь приобретенными способностями, и поначалу использовал их разве что в играх.
Два года спустя более опытный ворлок взял Адара в ученики. Звали его Геннар-из-Тазмора. Он-то и рассказал Адару о Зове, который погубил сотни людей в Ночь Безумия да и потом постоянно требовал жертв.
Как объяснял Адар, Зов имел то же происхождение, что и магия ворлоков. Чем большими возможностями обладал ворлок, а со временем они возрастали, чем более могущественным становился, тем сильнее звучал в его голове Зов.
Зов и сила ворлоков исходили из какого-то места на юго-востоке Алдагмора. Когда Зов становился столь сильным, что преодолевал сопротивление ворлока, последнего тянуло к Источнику Силы, хотя никто не знал, что это такое.
Некоторые называли Источник Камнем Ворлоков, но Адар не знал, почему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67