— Она на мгновение задумалась. — Сильно откормленный.
— Ладно, возьмем двадцать драконов по полторы тонны. На самом-то деле будет меньше, так?
Алдагон кивнула.
— Значит, каждый год они получают кровь от драконов весом в тридцать тонн. Вы весите восемьдесят...
— Если ты сцедишь у меня тридцать тонн крови, я умру, — сердито ответила Алдагон.
— Если за один раз, то да. Но, допустим, мы будем сцеживать кровь раз в месяц. Сколько они получают от трех тонн драконов? Три восьмидесятых всей вашей крови?
— И сколько же это будет?
Думери пожал плечами.
— Я не знаю. Да и откуда мне знать?
— А разница в весе и возрасте? В тонне моей плоти столько же крови, что и в тонне молодого дракона?
— Я не знаю, — повторил Думери.
— Что же, я одна должна конкурировать с целой фермой?
— Почему бы и нет? Вы же больше, чем все тамошние драконы, вместе взятые?
Драконша покачала головой.
— Ты меня не убедил.
— Тогда мы можем красть с фермы больше драконов! И брать кровь у тех, кого вы спасли, я, конечно, говорю только про больших драконов. В это время вы сможете их держать, чтобы они не причинили мне вреда. И они смогут здесь размножаться. Или вы сами... — Думери замолчал, опасаясь оскорбить дракониху.
— Может, такое и возможно. — Алдагон ничуть не оскорбилась. — Не знаю. За последние два столетия меня никто не заинтересовал. Да, Приттин может сделать отличную кладку, да на ферме есть и другие самки. — Она посмотрела на синего дракона. — Но что помешает фермерам забивать больше драконов? Не двадцать, а сорок, шестьдесят? Тогда моя кровь лишь обогатит тебя, Думери-из-Гавани. И хотя ты не вызываешь у меня неприязни, я не вижу смысла в том, чтобы отдавать тебе мою кровь.
— Во-первых, на плоскогорье не так много места, чтобы сильно расширить ферму, — ответил Думери. — Во-вторых, как только появится альтернативный источник крови, чародеи уже не будут полностью зависеть от Кеншера. И кто будет тогда возмущаться, если вы разрушите ферму? Чародеи к тому времени уже станут вашими клиентами! А в-третьих, я, разумеется, разделю с вами вырученное золото. Я не собирался оставлять его себе.
Алдагон фыркнула, серый дым вырвался из ее ноздрей.
— Но какой мне прок в толстом кошеле? Зачем мне деньги? Или я смогу зайти в харчевню и потребовать бочку пива? И украшения, которые обожают ваши женщины, мне ни к чему. Где я их буду носить? Кому мне их показывать? Если у нас будут свои покупатели-чародеи, а у Кеншера — свои, и я сожгу эту мерзкую ферму, не ополчатся ли его чародеи на наших? Стоит ли вносить раскол в Гильдию чародеев, который может привести к настоящей войне?
— И что с того, если внесем? — спросил Думери. Алдагон помедлила с ответом.
— Действительно, что с того? Ты не любишь чародеев, не так ли? Откровенно говоря, я их тоже не люблю.
— Что же касается золота, то его можно тратить не только на украшения и вино, — заметил Думери. — Почему бы мне не потратить вашу половину на скот? Я мог бы пригонять сюда стада, чтобы кормить вас и маленьких драконов. — Тут Думери взглянул на «маленьких» на другой половине гнезда, каждый из которых, за исключением птенца, мог раздавить его одной лапой.
— Ты мог бы пригонять сюда скот? — Предложение явно заинтересовало Алдагон.
— Конечно. Или что-то еще. Я куплю все, что вы пожелаете, и привезу сюда.
— Говоришь, скот?
— Разумеется! И вам не придется больше охотиться или красть быков с фермерских пастбищ. Вы уже не будете опасаться яда или заклинаний, вам не будет грозить голод. Вы будете есть собственный скот! Кого захотите. Бычков, овец, свиней. Все, что пожелаете.
— Ты все так красочно расписываешь. Даже не верится, что твои слова могут обернуться правдой.
— Все это абсолютно реально, — заверил драконшу Думери. — Да, мне придется многому научиться. Пожалуй, я начну с того, что поступлю учеником к купцу. Надо же узнать, как вести деловые переговоры, подписывать контракты. И вы будете давать мне вашу кровь каждый месяц. Как только дела пойдут в гору, я начну поставлять вам скот. Вам, возможно, понадобится освободить драконов со старой фермы, чтобы они откладывали яйца и размножались.
— Я все-таки... — Она помолчала. — Как получилось, что обычный мальчик додумался до всего этого? А мне за четыре столетия не пришла в голову столь простая мысль?
— Возраст — еще не все, — ответствовал Думери. — К нему надобно приложить решительность и честолюбие.
— И ты, дитя, в этих качествах превосходишь меня?
— Видите ли, у нас в Этшаре, если хотят охарактеризовать кого-либо как человека решительного, не пасующего перед трудностями, говорят, что он стал учеником в свой двенадцатый день рождения. — Алдагон явно не ухватила суть, поэтому Думери пояснил: — Это первый день, когда юноша или девушка может подписать контракт на обучение. Более молодых брать в ученики запрещено законом. Большинство ждут еще несколько месяцев и определяются с выбором профессии.
— А ты, значит, стал учеником в свой двенадцатый день рождения.
— Нет, — признал Думери. — Не стал. Но именно в тот день, когда мне исполнилось двенадцать лет, я попросил отца определить меня учеником к магу. И не моя вина, что из этого ничего не вышло.
— Ага, а из нашей затеи что-нибудь да выйдет?
— Обязательно, если мы постараемся.
Глава 36
Они проговорили не один час, благо было чего обсуждать. Когда солнце закатилось за горизонт, перебрались из гнезда на большую поляну. Думери собрал ветки, которые Алдагон подожгла, дыхнув на них. Костер давал достаточно света и согревал Думери.
Речь шла о том, сколько времени нужно для организации слаженной работы, какую часть операции надобно держать в секрете, сколько потребуется людей для создания скотоводческого ранчо, для продажи крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67