Расскажи в точности, что произошло.— Она открыла глаза и посмотрела… не на меня, а за меня, на дверь, ведущую из комнаты. «Я знаю тебя, господин, не так ли?» — спросила она неуверенно, и недовольно прибавила: «Где же ты был все это время? Мы столько лет ждали тебя!». Потом она сказала: «Сбегай, сынок, принеси старому господину кресло».— Я осмотрелся, но рядом никого не было. «Ах, — сказала моя мать,— ты не можешь остаться? Я должна идти с тобой? Но тогда мне придется оставить моего мальчика одного». Потом она как будто прислушалась к кому-то, улыбнулась и сказала: «Верно, он уже не ребенок. Ты присмотришь за ним, когда я уйду?» И она снова улыбнулась, как будто была довольна ответом, и испустила дух.— И тут случилось самое странное. Я поднялся, чтобы подойти к ней, и вдруг мне показалось, что я вижу возле нее фигуру старика. Его вид не вызвал у меня доверия. На нем были серые одежды и потрепанная серая остроконечная шляпа, — Стурм нахмурился. — Он был похож на волшебника. Ну? Что ты думаешь?— Я думаю, что ты слишком долго не ел и сильно недосыпал, — ответил Рейстлин.— Может быть, — сказал Стурм, все еще хмуря брови и сомневаясь. — Но видение было таким ясным. Кто мог быть этот старик? И почему моя мать была так рада видеть его? Волшебников она ни во что ни ставила.Рейстлин направился к двери. Он вел себя более чем терпеливо с осиротевшим Стурмом, и ему надоело выслушивать оскорбления. Карамон опасливо взглянул на него, боясь, что брат выйдет из себя и дерзко ответит Стурму, но Рейстлин ушел, не сказав ни слова.Стурм ушел немногим позже, чтобы сделать необходимые приготовления к похоронам.Карамон печально вздохнул и сел, чтобы доесть остатки завтрака брата. 2 Весна творила свои неизменные чудеса. На валлинах распускались зеленые листья, полевые цветы цвели на кладбище; маленькие валлины, высаженные на могилах, росли и вытягивались, принося утешение тем, кого постигло горе. Души тех, кто умер, цвели и обновлялись в живом дереве.Эта весна принесла в Утеху еще одну болезнь — хворь, носителями которой по праву считались кендеры, и которая часто бывает заразной, особенно среди молодых людей, которые только-только поняли, что жизнь коротка, но прекрасна, и поэтому должна быть использована на всю катушку. Эта болезнь зовется жаждой странствий.Стурм заразился первым, хотя у всех его друзей наблюдались те же симптомы. Он думал об этом с тех пор, как умерла его мать и он остался в одиночестве. Его мысли и мечты были устремлены на север, к его родине.— Я не могу отказаться от надежды на то, что мой отец все еще жив,— признался он Карамону одним утром. Теперь он почти всегда завтракал с близнецами. Сидеть за столом одному, в собственном пустом доме, было слишком тяжело. — Хотя я понимаю и признаю, что доводы моей матери имеют вес. Если мой отец жив, то почему он ни разу не пытался подать нам весть о себе?— На это могут быть самые разные причины, — возразил Карамон. — Может, он сидит в плену в подземелье у сумасшедшего волшебника. Ой, извини, Рейст. Это прозвучало не так, как я хотел сказать.Рейстлин фыркнул. Он был занят тем, что кормил своих кроликов, не обращая внимания на разговор.— Как бы то ни было, — сказал Стурм, — я намерен выяснить правду. Когда снег на дорогах растает, а грязь высохнет, то есть примерно через месяц, я отправлюсь на север, в Соламнию.— Да ну! Бездна тебя забери! — воскликнул ошарашенный Карамон.Рейстлин тоже удивился. Он отвлекся от своей работы, все еще держа в руке капустные листья, чтобы удостовериться в том, что юноша говорил серьезно.Стурм кивнул.— Я думал об этом все последние три года, но мне не хотелось оставлять мою мать одну надолго. Но теперь меня ничто не держит. Я иду, и иду с ее благословением. Если мой отец действительно мертв, то я заявлю о своих правах на наследство. Если он жив… — Стурм покачал головой, не в силах найти слова для описания своих чувств при мысли о том, что его самая заветная мечта может исполниться.— Ты идешь один? — в благоговейном ужасе спросил Карамон.Стурм улыбнулся, что он редко делал.— Я надеялся, что ты пойдешь со мной, Карамон. Я бы и тебя попросил об этом, Рейстлин, — добавил он чуть менее сердечно, — но путешествие будет долгим и трудным, и я боюсь, что оно может подорвать твое здоровье. И я знаю, что ты не захочешь отрываться от своих занятий.С тех пор, как они возвратились из Гавани, Рейстлин использовал каждую свободную минутку для изучения книг по боевой магии. В его колдовской книге появилось несколько новых заклинаний.— Но этой весной я чувствую себя намного лучше и сильнее обычного,— заметил Рейстлин. — Я мог бы взять книги с собой. Благодарю тебя за предложение, Стурм, я подумаю об этом, как и мой брат.— Я иду, — сказал Карамон. — Конечно, если Рейст тоже идет. И, как он говорит, он действительно набрал сил. В этом году он вообще не болел.— Рад слышать это, — сказал Стурм, хотя и без большой радости в голосе. Он хорошо знал, что близнецы не разлучаются, но вопреки всему надеялся, что сможет убедить Карамона оставить Рейстлина одного дома.— Но хочу напомнить тебе, Рейстлин, что маги не в почете в моей стране. Хотя тебе, как гостю, окажут должное гостеприимство.Рейстлин насмешливо поклонился:— За что я неимоверно благодарен. Я буду самым тихим и послушным гостем, уверяю тебя, Стурм. Я не буду поджигать простыни или отравлять колодцы. Вообще-то ты можешь найти некоторые из моих умений полезными в дороге.— Он очень хорошо готовит, — подтвердил Карамон.Стурм поднялся на ноги.— Отлично. Я сделаю все необходимые приготовления. Моя мать оставила мне немного денег, хотя, боюсь, их не хватит на покупку лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133