Эта боль — временная, она проходит, когда иглы вынимают из тела. Но до тех пор человек ужасно страдает и совершенно беспомощен. Когда Джорам был достаточно усмирён, Дкарн-дарах увели его отсюда. Отец Сарьон потребовал, чтобы ему позволили сопровождать Джорама, и, конечно же, они охотно согласились взять ещё одного заложника.— А ты сбежал, — упрекнула Мосию Сцилла.— Я ничем не мог им помочь, — холодно ответил Дуук-тсарит. — Меня тоже могли схватить, и Дкарн-дарах не стали бы оставлять меня в живых. Я решил, что принесу больше пользы, если выживу и смогу сразиться с ними снова.Когда Мосия описывал пытки, которым подвергли её отца, Элиза смертельно побледнела, но хранила молчание.— А что случилось с моей матерью? — спросила она теперь чуть дрогнувшим голосом. Бедняжка изо всех сил старалась держать себя в руках.— Я не знаю, — повторил Мосия. — Я мог бы предположить, что её забрали Дкарн-дарах, но… — Он задумался, потом пожал плечами. — Не знаю.— А ты знаешь? — Элиза повернулась к Сцилле.— Я? Откуда же мне знать? — Сцилла удивилась, что её спросили об этом. — Меня здесь не было. Хотя я об этом сожалею. — Вид у неё был мрачный.— Ну и что же нам теперь делать? — спросила Элиза, сцепив пальцы с такой силой, что они побелели.— Будем ждать, — ответил Мосия.— Ждать? Чего?— Мы должны дождаться, когда они с нами свяжутся, — объяснил Дуук-тсарит.— И скажут нам, куда отнести Тёмный Меч, — добавила Сцилла. — Чтобы обменять его на жизнь твоего отца.— Я отдам им меч, — тихо проговорила Элиза.— Нет, — возразил Мосия. — Не отдашь. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ — Началась серьёзная игра. Симкин; «Судьба Тёмного Меча» — Я отдам им Тёмный Меч, — настаивала Элиза. — И ты не сможешь мне помешать. Мне вообще не надо было брать этот меч. Не важно, что они с ним сделают…— Важно, — возразил Мосия. — Они используют меч, чтобы поработить мир.— Жизнь моего отца — вот что важно, — не сдавалась Элиза.Она стояла, покачиваясь от усталости: силы почти оставили её. А здесь даже не на что было присесть, от всей мебели в комнате остались лишь обломки. Сцилла обняла девушку за плечи.— Я знаю, ты вряд ли поверишь моим словам, Элиза, но я убеждена: все далеко не так плохо, как кажется. Нам всем сейчас не мешало бы выпить по чашке чая. Ройвин, найди что-нибудь, на что мы могли бы сесть.Она обратилась ко мне не вслух. Она показала мне слова знаками! И хитро вздёрнула проколотую серьгой бровь, как будто говоря: «Видишь, я тебя знаю!».Ну конечно же. Все это наверняка было в моем «личном деле». Справившись с изумлением, я вышел из комнаты и отправился на поиски стульев. Занявшись делом, я сразу почувствовал себя лучше. Мне пришлось пойти в дальние, давно не использовавшиеся комнаты — только там уцелела хоть какая-то мебель. Наверное, Дкарн-дарах не подумали, что Тёмный Меч мог быть спрятан внутри старого деревянного стула с жёсткой спинкой — по крайней мере, так это выглядело. Все в доме было разрушено — мне показалось, что они ломали все не в надежде найти меч, а потому, что не смогли ничего найти и срывали на мебели свою злость и разочарование.«Если техноманты вытворяют такое с вещами, что же они делают с людьми?» — подумал я, и от этой мысли меня пробрала дрожь.Я не нашёл стульев, зато отыскал несколько скамеек в одной из комнат на нижнем уровне. Наверное, когда-то там проводились занятия для детей. Непонятно, как техноманты пропустили эту комнату, разве что случайно. Её дверь выходила в коридор под необычным углом, а ночью здесь было совсем темно.Когда я взял одну из скамеек, я, даже такой уставший, как сейчас, обратил внимание, что она была сотворена из цельного куска дерева. Именно сотворена — создана магией, без помощи клея или гвоздей. Дерево было не распилено, а любовно изогнуто в ту форму, которую желал придать ему мастер.Я провёл рукой по гладкой поверхности дерева и внезапно, совершенно неожиданно, расплакался. Я оплакивал потерю, все потери — я потерял моего господина, потерял Джорама и Гвендолин, их дочь потеряла мирную и спокойную жизнь, мы все потеряли Тимхаллан и ту простую красоту, которую я сейчас держал в руках; наконец, я потерял ту, совершенно другую жизнь, которая являлась мне лишь в видениях.Я сам себе поразился, ведь обычно я не был нытиком. Не помню, чтобы я плакал хоть раз с тех пор, как закончилось моё детство. Мне стало стыдно потом, когда я успокоился, но выплеск эмоций пошёл мне на пользу, сработал как выпускной клапан. Я стал спокойнее и теперь мог справиться с тем, что нам предстояло сделать.Я взял четыре скамейки и вернулся в гостиную.Оказалось, не только я занимался делом. Разбитую мебель кто-то вынес за дверь — то ли сам Мосия, то ли его помощница-магия. Дым развеялся на лёгком утреннем ветерке. В очаге потрескивал огонь. В слегка помятом котле закипала вода. Сцилла собирала в горшочек рассыпанные чайные листья, Элиза перебирала разбитую посуду в поисках случайно уцелевших чашек. Когда я вошёл, девушка посмотрела на меня и улыбнулась. Ей тоже стало легче за работой.Подняв половинку большой тарелки, Элиза обнаружила под ней Тедди.Медвежонок пребывал в плачевном состоянии. Одну лапу ему оторвали напрочь, одного глаза-пуговки не хватало. Правая задняя лапа едва держалась на одной нитке, из распоротых швов высыпались опилки. Оранжевая ленточка измялась и обгорела.— Бедный Тедди! — сказала Элиза и, прижав изувеченного медвежонка к груди, расплакалась.До сих пор она держалась молодцом. Наверное, это был её выпускной клапан.Мосия криво улыбнулся и хотел что-то проговорить, но Сцилла остановила его, покачав головой. Дуук-тсарит явно не собирался выполнять приказы Сциллы и хотел всё-таки сказать то, что задумал, но даже он понял, что сейчас неподходящий момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105