В который раз Стражи одержали над ним верх. В который раз они опередили его!
– Почему, Боже, ты не отдаешь их в мои руки, как я молю тебя? В последний момент ты расстраиваешь все мои планы! В чем причина? – С минуту он ждал ответа, но его не последовало, и он в гневе вложил меч в серебряные ножны.
Подобрав шлем. Саган по переговорному устройству связался с кораблем и вызвал своих людей. Вспомнив о недавнем шуме за окном, он подошел к нему, чтобы проверить, но внезапно остановился, напряженно вслушиваясь.
Привлекший его внимание звук исходил не от челнока и не от окружающего дом пространства. В сущности, звук не принадлежал реальному миру, потому что Командующий слышал его не ухом, а душой. Голос! Очень знакомый голос... Голос, которого не было слышно семнадцать лет.
Саган закрыл глаза, как бы отстраняясь от действительности, погружаясь в себя, чему его научили еще в детстве. Наконец он ощутил полную пустоту, как вне, так и внутри себя. Его душа, покинув тело, плыла в ночном пространстве, и ничто – ни биение сердца, ни пульсация крови – не мешало ей прислушиваться.
И он услышал звук, словно прохладным туманом окутавший его горящую душу. Звук этот, полный скорби и печали, был плачем сестры по умершему брату.
Вот и ответ на мольбу Сагана. Теперь ему стало ясно, что хотел сказать Бог.
– Прости мои сомнения, Боже! Я понял!
– Милорд.
Этот реальный голос ворвался в сознание Сагана и вернул его к действительности. Открыв глаза, Командующий отсутствующим взглядом посмотрел на стоявшего перед ним центуриона.
– Милорд, извините, что побеспокоил вас, но разрешите доложить, что центурионы по вашему приказанию прибыли...
– Да-да, капитан, вы действовали правильно. – Саган осмотрел комнату, как бы вспоминая. – Я слышал шум за окном. Пусть ваши люди проверят.
– Есть, милорд. – Капитан сделал знак, и два центуриона, стоявшие у дверей, с рвением бросились выполнять поручение, два других заняли их место. – Еще приказания, милорд?
– Немедленно оцепить город. Отменить взлеты всех кораблей. Ни один не должен покинуть планету. При попытке взлета корабли перехватывать, но не сбивать. Отправить в город следственную команду. Провести облаву всего населения города и тщательно допросить всех. Я хочу знать все до мельчайших подробностей об этом человеке, – Командующий носком ботинка указал на лежащее на полу тело, – и о мальчике, что жил с ним. Умершего звали Платус Морианна, но по имеющимся у нас сведениям он изменил имя на местный лад – Платус Моран. Обыщите дом. Нужно найти хоть что-нибудь, любую мелочь, что могла принадлежать подростку. Повторяю: любую мелочь! Портрет девушки, модель корабля, компьютерные дискеты. Когда закончите, дом сжечь!
– Есть, милорд. А что делать с телом?
– Он был атеистом и покончил с собой. Да ниспошлет Бог милосердие его душе. – Саган опустился на одно колено. – Requiem aeternam dona eis, Domine.[Даруй, о Господи, им вечный покой (лат.)] – Закрыв веки умершего, он взял руку Платуса и положил на драгоценный камень, блеск которого постепенно затухал. – Не трогайте тело. Пусть сгорит вместе с домом.
– Есть, милорд.
Капитан снова сделал знак, и в дом вошли попарно четверо центурионов, которые тут же начали перерывать все буквально до основания. Капитан в это время по переговорному устройству в шлеме отдавал приказания, и вскоре из грузового отсека челнока выехали грузовики на воздушной подушке, полные вооруженных центурионов, и по безлесной равнине устремились в сторону небольшого портового города.
В открытом окне комнаты появилась голова центуриона.
– Капитан, трава здесь так вытоптана, что мы не можем обнаружить никаких следов. Отпечатки ног есть повсюду – и здесь, и в огороде. Есть и следы зверей. Похожи на волчьи.
Капитан вопросительно посмотрел на Командующего, тот пожал плечами, явно не проявляя интереса.
– Следы, видимо, давнишние. Скорее всего я слышал шум от какого-то зверя.
Перешагнув через тело, он вышел из комнаты. За его спиной раздавался грохот падающих на пол книг, треск дерева, резкий звук разорванных струн арфы. На улице Командующий остановился и посмотрел на небо, где горели звезды. Для поэтов звезды казались блестящими драгоценными камнями, но для него они были лишь булавочными головками, разбросанными по огромной карте галактики.
Мысленно ухватив пальцами одну из этих булавок, он прошептал:
– Наконец, миледи. Наконец!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Свобода – это значит, что терять уже нечего.
Кри Кристофферсон, «Я и Бобби Мэги»


– Эй, парень! Черт возьми! Ты слышишь меня?
Чья-то рука закрывала ему рот. Грудь сдавило, душу сжигала боль. Дайен открыл глаза. Он не узнал лица наемника, почти вплотную прижавшегося к нему. Да если бы и узнал, это не имело значения. Мускулы Дайена напряглись, он отчаянно забился, стараясь высвободиться из крепких объятий Таска. Он должен проникнуть в дом! Он должен помочь Платусу!
– Дело дрянь, парень. Там же Командующий! – прошипел голос прямо над ухом.
Тяжесть еще сильнее сдавила ему грудь, рука крепче зажала рот. Дайен в бешенстве посмотрел на черное лицо. Блики красного и золотистого-света от челнока, падая на это лицо, делали его похожим на дьявола, восставшего из адского пламени. Лоб Таска был покрыт капельками пота. В темных глазах крохотными точками отражался яркий свет корабля.
– Слушай меня, парень, и слушай внимательно! – Таск прижал голову Дайена к земле. – Только что человек отдал жизнь за тебя. Ты можешь понять, что это значит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169