Кстати, что это за песня?
– Реквием. Месса по усопшим.
– Господи, ну ты и мастер пугать! – Таск почувствовал, как дрожь пробежала по телу, и поторопился перейти к делу. Чем скорее он избавится от этого типа, тем лучше. – Послушай, у меня есть идея. Сколько лет мальчику?
– Семнадцать.
– Здорово! Как насчет военного училища? Один мой приятель руководит подобным заведением. Он мне кое-чем обязан. Я мог бы без труда устроить парнишку.
– Военное училище, – повторил Платус и с трудом глотнул воздух. – Какая ирония! Какая жестокая ирония!..
– Послушай, – сказал Таск, опуская глаза.
– Понимаю... – Платус провел рукой по лицу. – Время уходит. – Голубые глаза пристально смотрели в лицо молодому человеку. – Хорошо. Я доверяю вам, Мендахарин Туска.
– Доверяете мне? Я же дезертир! Вор...
– Почему вы бросили службу? – прервал его Платус.
– Скажем так: мне не нравилось, как она оплачивалась.
– Не нравилось, как она оплачивалась, или не нравилось то, за что платили? В вас очень много от отца, Туска. Больше, чем вы думаете. Данха Туска был человеком чести и очень храбрым, но самое главное – он умел сострадать. Я передаю мальчика в ваши руки. Мальчика и, возможно, что-то гораздо большее... – Последние слова Платус произнес про себя.
– Что? Да ладно, – Таску явно не терпелось закончить разговор, – буду ждать вас здесь.
– Запомните: никому не рассказывайте о ваших планах. Постарайтесь, чтобы никто не видел и не знал, чем вы занимаетесь. Мы будем ждать. Вечером, в 18.00. – Вынув старый кожаный кошелек из кармана потертых джинсов, Платус протянул его Таску. – Вот. Уверен, этого хватит на все.
Таск взял кошелек, взвесил его на ладони, услышал звон монет и в нерешительности остановился. Платус торопливо зашагал к выходу.
– Эй, подождите минуту, – крикнул Таск. – Отец говорил, что если я понадоблюсь таким, как вы, значит, дела плохи. Фактически безнадежны. Как я понимаю, сложилась именно такая ситуация?
Платус оглянулся.
– Да, именно.
Таск неторопливо подошел к нему.
– Один вопрос.
– Не обещаю, что отвечу.
– Кто охотится за мальчиком? Вы отправляете его с Сирака-7, потому что он на крючке. Мне было бы полезно знать, от кого мы бежим?
– Возможно. – Платус улыбнулся своей печальной улыбкой. – Я собирался рассказать вам об этом сегодня вечером. За мальчиком охотится Командующий.
– Командующий! У таких, как вы, не бывает мелких врагов. Впрочем, как и у меня. Это все как-то связано с моим отцом?
Платус не ответил.
Таск сделал еще одну попытку.
– Все командующие или один определенный?
– Один, и самый опасный. Вы знаете, кто он, и я думаю, нет нужды называть его имя. Но избегайте и остальных.
– Хорошо. Теперь скажите, почему командующие охотятся за мальчиком? Что мог семнадцатилетний...
Лицо Платуса стало мертвенно-бледным.
– Не спрашивайте меня больше ни о чем! Ради собственной безопасности! Только... отвезите мальчика туда, куда решили, оставьте его там, а сами скройтесь! Как бы мне хотелось верить, что кто-то там, на небесах, охраняет его! Но моя вера давно умерла. Извините, я должен идти и приготовить его к путешествию. До свидания, Мендахарин Туска.
Платус быстро, почти бегом покинул склад.
– Эй, вы! – сердито крикнул вдогонку Таск. – Перестаньте называть меня этим именем!

* * *

Еще долго после ухода Платуса Таск стоял в полумраке склада, перебирая в уме все, что сказал и о чем умолчал этот странный человек. Все командующие преследуют одного прыщавого мальчишку. Значит, подросток нужен Конгрессу. Из этого следует... Что? Ничего, что имело бы какой-то смысл для Таска. Самопроизвольно рука наемника потянулась к серьге на ухе и ощупала ее. Форма серьги в точности повторяла форму оправы камня, висевшего на шее Платуса.
Ругаясь последними словами, Таск пнул пустой деревянный ящик с такой силой, что тот развалился.
– Ты все еще здесь, Данха Туска? – крикнул он в темную пустоту склада, и его слова отозвались эхом. – Мертвый и погребенный, ты все еще преследуешь меня, все еще пытаешься управлять моей проклятой жизнью!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Слезы лились по Гекубе,
по женщинам Иллиона,
Стекая в мрачные воды Вебы
в день их рожденья.
Но на тебя, о друг мой,
были все наши надежды...
Платон


Сумерки опустились на рабочие площадки космодрома раньше, чем на город. Последние лучи вечерней зари постепенно угасали на блестящей поверхности корпусов огромных транспортных кораблей, тени от них удлинялись. На небе был еще виден отблеск заката, а рабочие площадки, залитые уже электрическим светом, казались яркими пятнами среди постепенно сгущавшейся темноты. Через каждую сотню метров сторожевые прожекторы выхватывали снопами света мрачные грязно-серые металлические корпуса только что совершивших посадку кораблей. Корпуса их почернели от налипших за время полета так называемых «космических ракушек», и специальным бригадам предстояло потратить не один день, чтобы счистить их. За пределами световых кругов от прожекторов темнота казалась еще гуще.
Бригады рабочих разошлись по домам, космонавты, получившие увольнительную, сидели в барах, а потому на космодроме было относительно тихо.
Шаги сторожа гулко стучали по бетонному покрытию. Время от времени был слышен его голос, окликавший вахтенных, оставшихся на борту кораблей. Сильный ветер, непрерывно дувший на Сираке-7 днем, к ночи становился легким бризом. Из баров, расположенных вокруг космодрома, доносились взрывы хрипловатого смеха, и вахтенные завистливо поворачивали головы в том направлении и бормотали себе под нос проклятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169