произнес Саган, закончив фразу.
Мейгри покачала головой.
– Я не вижу света.
Саган видел. Саган видел свет, лунный свет, яркий и сияющий на чужой планете; он видел лунный свет, сверкающий на серебряной броне, на лезвии ножа у него в руках; видел лунный свет, отражающийся от крови из смертельной раны, от крови на его ноже и на его руках; видел лунный свет, холодно отражающийся в серых глазах, которые больше не видели луны, ничего не видели...
Картина смерти Мейгри от его руки часто посещала его, но никогда она не была столь отчетливой. Это испугало его, рассердило. Он ощущал себя скованным, ограниченным, пленником судьбы, не имеющим выбора. Он решил, что разберется с этим, резко убирая руки с плеч Мейгри.
– Нам многое надо обсудить, миледи, – холодно сказал он. – Зайдите ко мне в восемнадцать ноль-ноль.
Повернувшись, он так резко подошел к двери, что та едва успела открыться.
Мейгри удивленно обернулась и подумала, что если бы дверь не сработала, Саган в таком настроении вышиб бы ее.
Вздохнув, она снова повернулась к окну. Гроза утихала, выплеснув свою ярость, и теперь шел мрачный и унылый дождь.
– И снова вы решили поспорить с Богом, милорд, – сказала она уже ушедшему Сагану, глядя на свое отражение в стекле, отражение из слез. – Почему вы никак не остановитесь? Неужели не понимаете? Бог уже давно оставил нас, милорд. Давным-давно...

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вскоре мы узнаем, что в данном деле нет ничего таинственного или сверхъестественного, но все происходит из-за свойственной человеку веры в чудесное.
Дэвид Хъюм. Скептик.


Дождь продолжался все утро, большую часть которого Дайен провел с Абдиэлем, отлучившись лишь на завтрак. Юноша ел в одиночестве, не испытывая особого желания разделить общество зомби.
Пищу прислужники Абдиэля готовили здоровую; больше о ней, пожалуй, ничего хорошего нельзя было сказать. Месиво по виду напоминало нечто среднее между овсяной кашей и тушеным мясом, пропущенными через мясорубку. Глотать это блюдо было легко; почти полное отсутствие запаха и вкуса не отвлекало от мыслей.
Проголодавшийся Дайен рассеянно отправлял в рот это варево. Оставшись в комнате один, без Абдиэля, юноша, к своему замешательству, обнаружил, что ему неприятно вспоминать старика, теперь казавшегося ему отталкивающим, а связь между ними – пугающей. Глядя на правую ладонь со свежими воспаленными ранками, он вспомнил, как гниющая плоть прижималась к его руке, и его чуть не вырвало. Лишь ненасытный юношеский голод заставил его продолжать трапезу.
Какой бы болезненной и отталкивающей ни казалась эта связь, было в ней и что-то волнующее. Дайен начинал представлять свой разум в виде странного дома Абдиэля, с зигзагами коридоров и сотнями запертых дверей. Получив доступ к разуму старика, он открыл многие из этих дверей, обзавелся новыми мыслями и идеями, новым опытом, новыми устремлениями.
Они обсуждали сегодня утром многие из этих мыслей и идей. Как ни странно, но когда он был рядом с Абдиэлем, он не ощущал того отвращения, которое испытывал, как только не видел ловца душ. С некоторым беспокойством Дайен вспоминал предупреждение Мейгри насчет того, что сильный разум способен подчинить себе более слабый.
«Не это ли Абдиэль делает со мной? – думал Дайен. – Не попал ли я под влияние, как его прислужники?»
«Нет, – решил он после долгих размышлений, выскребая пищу со дна чашки. – Нет, Абдиэль не подчинил меня». Дайен очень хорошо осознавал наличие у себя воли, знал, что не лишился ее. Он смутно помнил, как Абдиэль в первый раз проник в его разум, как между ними завязалась борьба, отозвавшаяся сильнейшей болью. И если Дайен эту схватку не выиграл, то, во всяком случае, и не проиграл.
Он снова представил образ дома. «Абдиэль пытался захватить весь дом, но я ему воспрепятствовал, хотя и пригласил войти. Он вошел и стал открывать двери. В мой разум, где раньше были лишь тьма и сумятица, хлынули свет и воздух... Я спросил у Абдиэля, что привлекло его внимание в обряде инициации. Он что-то увидел у меня в памяти и рассмеялся».
«Простите, мой король, – сказал тогда Абдиэль. – Но это был гипноз, иллюзия. О, не смущайтесь. Вы не первый, кто поверил. Не сомневаюсь, что Саган и миледи все сделали отлично».
«Но это выглядело... так реально! – возразил я. – Я еще помню, как шипы вонзались в мои руки, как огонь обжигал меня».
«Конечно же! Так же и пытки коразианцев, когда они взяли вас в плен. Ведь они не отрезали вам руку, как и эти шипы на металлическом шаре не пронзили вам кожу. Все это происходило в вашем мозгу».
«Но почему? – спрашивал я. – Почему они со мной так поступили? Почему они лгали мне? И все эти разговоры насчет Бога, не желающего, чтобы я воспользовался своей силой...»
«Зачем спрашивать, Ваше величество? Ответ вам известен. Вы все время знали ответ».
Да, пожалуй, знал. Просто не хотел допустить и мысли об этом.
«Именно так, – продолжал Абдиэль. – Тогда бы они не смогли управлять вами».
«Вы хотите сказать, – спросил я, – что я могу воспользоваться своей силой?»
«Вам придется научиться, но я могу помочь в этом, – скромно сказал Абдиэль. – Лорд Саган и леди Мейгри могли бы обучить вас, но они решили этого не делать».
«Каким же глупцом я был! Но я верил, доверял... особенно ей».
«Увы, мой король, – вздохнул Абдиэль, сильно помрачнев. – Не сомневаюсь в том, что, когда вы впервые встретили миледи после ее возвращения из добровольной ссылки, она искренне желала вам добра. Но не забывайте, Дайен, что она все больше поддавалась чарам лорда Сагана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153