Роубс мог бы протолкнуть проект под предлогом галактической безопасности, но научное сообщество и пресса не упустили бы такой возможности наброситься на него.
Саган – другое дело. Командующий приобрел такую власть, обладал таким богатством и военной мощью, что мог послать Конгресс к черту.
А теперь у него есть для этого средство.
«Скорее, – подумала Мейгри, – оно есть у меня».
Безраздельная власть. Бразды правления галактической империей. Жизнь... и смерть... триллионов и триллионов. Et tibi dabo cloves regni caelorum. Она держала в руках ключи от царства небесного.
«Да, миледи, у вас в руках безраздельная власть. И как вы жаждете ее! Может, шрам у тебя на лице, но он куда глубже. Он проникает в душу!»
Шрам. Изъян. Пагубный изъян. Пятно на Королевской крови. В ней, рожденной и взращенной, чтобы править, способность воспользоваться властью стала потребностью, потребность переросла в желание, а желание опустилось до вожделения.
– А почему я не должна править? – спросила Мейгри, сжимая хрустальный куб, поглаживая пальцами гладкие прохладные грани, острые, колючие вершины. – Я бы восстановила монархию. Мое правление стало бы честным, справедливым, мудрым. Я наставляла бы Дайена, вырастила бы из него короля!
У нее перед глазами мелькнула яркая, чистая, холодная искра, остудив жар ее крови. Звездный камень, Звезда Стражей, символ клятвы служить королю, а не становиться им.
– Наверное, мне следует уподобиться Галадриэлю из старинной книги, – горько сказала она. – «Уменьшиться и отправиться на запад». Нет, милорд! Хоббит дал мне кольцо, и, Богом клянусь, я им воспользуюсь!
«Вы забываете, миледи, что лишь я обладаю источником энергии, способным привести в действие это оружие, и лишь мне известен код, который начнет реакцию».
Логично. Саган снабдил Оме теорией, замыслом, позволил адонианцу сделать бомбу, но было бы глупо со стороны Командующего дать Оме в руки возможность ее взорвать. Источник энергии, которым может воспользоваться один Саган, к которому лишь он имеет доступ. Нетрудно было об этом догадаться, как только она смогла рассмотреть это оружие.
Что же касается кода, то он практически недоступен никому, кроме нее. Символы на клавиатуре заменяют, возможно, другие символы. Какие? Какие угодно: цифры, буквы, ноты. Можно запрограммировать компьютер на случайный поиск всех возможных вариантов и найти искомый, но это займет не одну жизнь, поскольку использовать придется все известные в галактике языки, все системы счисления.
И тут Мейгри поняла. Во всяком случае, она постигла ключ к коду, а поскольку ей это известно...
– В уме вам не откажешь, милорд. Забытый поэт, писавший на забытом языке. Но есть человек, который помнит. Я помню, милорд. Я помню и знаю этого поэта, поскольку в последнее время вы о нем вспоминали. И, зная поэта, нетрудно будет найти стихотворение...
Саган не ответил, но, ощутив его сомнение и замешательство, она поняла, что не ошиблась.
А потом он исчез. Он не потерпел поражения. Она не сомневалась, что у него есть ход в запасе. Но сейчас она владела инициативой, она выигрывала. Это было бодрящее и в высшей степени необычное ощущение.
Боск продолжал что-то говорить. Мейгри постепенно начала осознавать его присутствие и возвращаться к окружающей ее реальности. У него покраснело лицо, он кричал, но не смел к ней притронуться.
Над ней витали могущество и величие Королевской крови, охраняя ее наподобие силового поля, потрескивающего и искрящегося. Если бы она захотела, то могла бы прибегнуть к этой энергии, обрушить здание на голову Оме. Расплавить проводку! Она могла расплавить камень, испепелить плоть!
Снага Оме, напротив, был хладнокровен и держал себя в руках, хотя пристально за ней наблюдал.
И только теперь до Мейгри дошло, что она обладает и звездным камнем, и бомбой.
– Я могла бы уйти и с тем и с другим, – сказала она адонианцу. – Оставить вас ни с чем. В конце концов, вы этого заслужили, пытаясь обмануть милорда.
– Да, миледи, кто бы вы ни были. Могли бы, – улыбнулся Снага Оме. – Вы можете убить меня на месте, одним прикосновением, одним взглядом. Но вы этого не сделаете. Вы принадлежите к Стражам. А ваша великая сила сочетается с одной великой слабостью. Это – честь. Даже Саган, сердце которого, как говорят, сделано из алмаза, не избежал этого проклятия. Честь – это трещина в броне. Много лет назад она погубила большинство из вас. Погубит она и вас, оставшихся.
Мейгри почти не слушала. Ей вдруг стало тревожно, она услышала тиканье часов. Саган уже в пути, он идет, чтобы заявить права на свою «драгоценную жемчужину», свои ключи от царства небесного.
Необходимо готовиться, поняла Мейгри. Нельзя тратить время на обсуждение вопросов чести с человеком, который, возможно, даже не знает, как пишется это слово.
Неуклюже засунув бомбу под мышку – эта штука оказалась тяжелой и неудобной, но будь она проклята, если поставит ее обратно, – Мейгри закопошилась в складках чадры. Достав шкатулку розового дерева, она подала ее адонианцу.
Снага Оме тут же в нее вцепился. Мейгри вдруг обнаружила, что не может ее выпустить.
Перед глазами у нее снова оказался камень, переливающийся голубовато-белым огнем, каким она видела его незадолго до этого. Шрам на ее лице стал болезненно пульсировать. Ее сила начинала покидать ее. Она заметила, как Снага Оме бросил быстрый, многозначительный взгляд на своего приспешника, который ответил понимающей улыбкой.
Мейгри резко выпустила шкатулку из рук, почти швырнула ее адонианцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153