Они разговаривали на наречии, фонологию и структуру которого Кикаха описал Вольфу прежде. Он был уверен, что это архаическая форма семитского, подвергшаяся влиянию аборигенных наречий.
Капитан Архюрель вежливо приветствовал их на палубе. Он сидел скрестив ноги на куче падушек и богатых ковров, потягивая густое вино из крошечной чашки.
Кикаха, назвавшийся Ишнакрубелем, выдал свою заботливо приготовлен– ную историю. Он и его спутник, человек давший обет не разговаривать, пока не вернется к своей жене в далекой стране Шиашту, провели несколько лет в джунглях.
Они искали легендарный затерянный город Зикуант.
Сплетенные черные брови капитана поднялись, и он погладил ниспадав– шую до пояса темно-каштановую бороду. Он попросил их присесть и принять чашу ахаштумского вина, пока рассказывают свою повесть. Глаза Кикахи сверкнули, и он усмехнулся, погружаясь в свой рассказ. Вольф его не понимал и все же был уверен, что его друг был в восторге от своих длинных, богатых на подробности и приключения выдумок. Он только наде– ялся, что Кикаха не увлечется чересчур и не возбудит недоверия у капитана.
Проходили часы, покуда каравелла плыла вниз по реке. Один матрос, одетый только в алую набедренную повязку, с мешками под глазами, тихо играл на флейте на фордеке. Им принесли еду на серебряной и золотой тарелках: зажаренную обезьяну, нафаршированную птицу, твердый черный хлеб и кислое желе.
Вольф нашел мясо чересчур пряным, но сьел.
Солнце приблизилось к своему еженощному повороту за гору, и капитан поднялся. Он провел их в маленькое святилище позади штурвала. Здесь стоял идол из зеленого нефрита, Тартартар. Капитанпропел молитву, главную молитву Господу. Затем Архюрель опустился на колени перед мелким божком собственного народа и отвесил глубокий поклон. Матрос побрызгал немного фимиама на крошечный огонь, пылавший в выемке на коленях у Тартартара. В то время как пары распространялись по кораблю, те кто придерживался веры капитана, тоже помолились.
Позже матросы, поклонявшиеся другим богам, оправили свои личные обряды.
Той ночью спутники лежали на средней палубе на предоставленной им капитаном куче мехов.
– Не знаю я насчет этого парня, Архюреля, – говорил Кикаха. – Я рассказал ему, что мы не сумели отыскать город Зикуант, но нашли небольшой тайник с сокровищами. Хвалиться нечем, но достаточно, чтобы позволить нам скромно жить без забот по возвращении в Шиалиту. Он не попросил показать драгоценности, даже хотя я пообещал дать ему за наш проезд большой рубин. Эти люди заключают сделки неспеша: торопиться в делах – оскорбительно. Но жадность может одолеть его чувство гостепри– имства и деловой этики, если он подумает, что сможет получить большую добычу всего лишь перерезав нам глотку и выбросив наши тела в реку.
Он на мгновение замолк. С веток вдоль реки доносились крики множе– ства птиц. Время от времени какой-то ящер ревел с берега или самой реки.
– Если он собирается сделать что-то бесчестное, то сделает это на следующей тысяче миль. Это пустынный отрезок реки, после него городки и города начинают становиться более многочисленными.
В следующий полдень, сидя под установленным для их удобства пологом, Кикаха презентовал капитану рубин, огромный и прекрасной окраски. За него Кикаха мог купить у капитана само судно с экипажем впридачу. Кикаха надеялся, что Архюрель будет более чем удовлетворен им. Капитан и сам мог, если желал, уйти на покой после его продажи. Затем Кикаха сделал то, чего хотел бы избежать, да знал, что нельзя. Он вынул остальные драгоценные камни: алмазы, сапфиры, рубины, гранаты, турма– лины и топазы. Архюрель улыбнулся, облизнув губы и три часа гладил камни. Наконец он заставил себя отдать их.
Той ночью, пока они лежали в своих постелях на палубе, Кикаха достал пергаментную карту, позаимствованную им у капитана. Он показал на большой изгиб реки и постучал пальцем по кружку, отмеченному причудливыми завитушками слоговых символов хаммомского письма.
– Это город Хотсикш. Он заброшен построившим его народом, подобно тому,из которого мы отплыли на этом судне, и населен полудиким племенем визварт. Мы тихо покинем корабль в ночь, когда бросим якорь, и пересечем тонкий сухопутный перешеек, срезав путь по реке. Возможно мы сумеем выиграть достаточно времени, чтобы перехватить судно, везущее гворлов. Если же нет, то мы все равно будем впереди этого судна. Мы сядем на другого «купца» или, если ни одного не подвернется, найдем визварскую долбленку с экипажем.
Двенадцать дней спустя «Хриллкуз» пришвартовался у массивного, но потрескавшегося пирса. На каменном языке толпились визварты и кричали матросам, показывая им кувшины с дхизом и «золотым дождем», певчих птиц в деревянных клетках, обезьян и сервалов на поводках, остатки материальной культуры из спрятанных и разрушенных городов в джунглях, сумки и кошельки, сделанные из пупырчатых шкур речных ящеров, и плащи из шкур тигров и леопардов. У них имелся даже детеныш топороклюва, за которого, как они знали, капитан заплатил хорошую цену и продаст башишубу, королю Шибакуба. Их главным товаром однако были их женщины. Эти, одетые с ног до головы в дешевые халаты из алого и зеленого хлопка, парадировали взад-вперед по пирсу. Они молниеносно распахивали халаты, а потом быстро запахивали их, одновременно выкрикивая цену проката на ночь изголодавшимся по женщинам матросам. Мужчины, одетые только в белые тюрбаны и фантастические гульфики, стояли в стороне, жевали дхиз и усмехались. Все имели духовые ружья шестифунтовой длины и длинные, тонкие и кривые ножи, воткнутые в спутанные узлы волос на макушках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68