За ними ухаживают жрицы
храма на острове Ванбербо. Каждые семь лет накануне Ночи изготавливается
свеча из праха Иесса, умершего 763 года назад, с добавками священного
воска. Она вставляется в этот канделябр и зажигается. А я сижу и жду, пока
миллионы Спящих ворочаются, стонут в наркотическом сне, а рожденные ими
кошмары бродят по улицам и убивают. Когда свеча слегка обгорает и
оплавляется, я нюхаю дым и затем, в соответствии с древним ритуалом,
съедаю ее. Таким образом я вкушаю божественное, соединяюсь с Богом,
возрождаю его начала в себе. Когда-нибудь, возможно, этой ночью, я умру.
Мою плоть и кости растворят, смешают с воском и сделают свечу. И я сгорю,
как жертва моей матери. Дым свечи выйдет из храма и распространится в
ночи. Я буду не только сожжен, но и съеден богом, который придет после
меня. Но только если это будет Иесс. Алгули не ест Иесса, и наоборот. Зло
жаждет зла, а добро - добра.
Кэрмоди усмехнулся:
- Неужели ты веришь во все это?
- Я это знаю.
- Примитивная религия. И ты, цивилизованное существо, вкручиваешь
мозги своим поклонникам, тупым, ограниченным идиотам?
- Ты не прав. Если бы я был на Земле, то твои обвинения были бы
справедливы. Но ты прошел через Ночь - дурное предзнаменование для меня -
и должен знать, что здесь возможно все.
- Я уверен только в одном, что все происходящее здесь можно объяснить
физическими законами, пока нам еще не известными. Но это меня уже не
касается. Я скажу тебе одно: готовься к смерти...
Иесс улыбнулся.
- Каждого ждет смерть.
- Я имею в виду, что ты умрешь сейчас! - рявкнул Кэрмоди.
- Я живу уже 763 года. Я устал, а уставший бог не нужен людям. Да и
Матери не нужен уставший сын. Я умру, умру этой ночью, вне зависимости от
того, кто победит - добро или зло. Я готов. Если ты не оружие моей смерти,
то будет другое.
Кэрмоди закричал:
- Я ничье оружие! Я делаю то, что хочу, привожу в действие только
свои планы! Только свои!
Иесс снова рассмеялся:
- Слышу, слышу. Не так уж ты силен, коли приводишь себя в бешенство,
чтобы убить.
В ответ Кэрмоди нажал спусковой крючок. Пули ударили в тело Бога.
Кровь брызнула фонтаном, плоть разлетелась во все стороны, голова
раскололась на части. Руки взметнулись вверх в последнем бессильном жесте,
а затем упали, ноги дергались в конвульсиях... Затем кресло вместе с его
владельцем рухнуло на пол.
Кэрмоди стрелял до тех пор, пока обойма не опустела. Он подсветил
фонариком и перезарядил оружие.
Сердце его бешено стучало, руки подрагивали.
Это был пик его карьеры, его шедевр. Ему приятно было думать о себе
как о художнике, великом художнике преступления. Может быть, величайшем.
Теперь уже никто не будет сомневаться в его славе, никто не смеет обойти
его. Кому еще так повезет? Убить бога!
Но через мгновение ему стало грустно. Что делать теперь, когда он
достиг вершины? Он стал размышлять. В громадной Вселенной явно есть
что-либо потрудней, и оно ждет его. Нужно выбраться из этой каши и искать
новое дело, более сложное, опасное и... почетное.
До полного успеха пока было далеко, надо было еще выбраться отсюда.
Истинный шедевр только тогда шедевр, когда он проработан и завершен до
мелочей. Нельзя допускать, чтобы его схватили.
Кэрмоди достал плоский контейнер, вскрыл его и полил тело Иесса
бесцветной жидкостью. Отошел подальше и поджег одежду бога. Тело
вспыхнуло, дым и запах горелого мяса растекся по залу.
Кэрмоди рассмеялся. Туземцы теперь никогда не смогут сделать свечу из
своего божества. Теперь он будет окисляться до тех пор, пока не обратится
в пепел, современная химия - вещь надежная.
Но осталась еще полусъеденная свеча, которую Иесс выронил, когда
первые пули настигли его.
Джон поднял ее. Сначала у него появилось желание бросить свечу в
огонь, но подумав, Кэрмоди ухмыльнулся и откусил кончик. Свеча имела
горьковатый привкус, но была вполне съедобной. Он улыбнулся при мысли о
том, что съедение этой свечи - тоже уникальное событие. Убийство богов в
этих стенах - дело обычное, но вот свечу, кроме сыновей Бунт, еще никто не
ел. Божественное, однако, занятие.
Но даже поедая столь необычную пищу, Джон не забывал о поисках
выхода. В нише за основанием статуи богини он увидел узкий проход. Если он
пролезет в него, то наверняка найти выход из замка у него будет шансов
побольше.
Но подойдя к проходу, он понял, что теперь придется платить за
невоздержанность в еде. Живот у него явно великоват для такой щелочки.
Джон попытался протиснуться боком, но ощутил себя пробкой в узком горлышке
бутылки. Он дергался, думая, как же сюда пролезают другие. Затем до него
дошло, что и худой здесь может застрять. А значит, это вовсе и не дверь.
Зачем же эта щель? Ловушка!
Он с трудом вырвал свое тело из объятий холодного камня и отскочил в
сторону. Щель сразу же стала уже. Он не верил своим глазам - она
стремительно смыкалась. Значит, точно ловушка. Как же выбраться отсюда?
Где-то позади раздались голоса. Женские и мужские. Он резко обернулся
и увидел, что дверь, через которую он вошел, теперь распахнута. Через нее
входили люди. Первые из вошедших с ужасом смотрели на охваченное пламенем
тело своего бога.
Кэрмоди издал дикий вопль и бросился к двери сквозь дым. Его пытались
остановить, но он открыл стрельбу. Кэриены бросились врассыпную. Кэрмоди
бежал за ними. Кашель разрывал его грудь, глаза жгло, из них в два ручья
текли слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40