Там, где на
теле не было одежды, он чувствовал что-то вроде сильнейшего солнечного
ожога.
Преодолевая боль, он поднялся на четвереньки и двинулся к другой
комнате, где пыль, как он надеялся, не была такой густой. Все это время он
сжимал руку Эмры, во всяком случае, он надеялся, что это ее рука, раз она
находилась рядом с ним, когда раздался взрыв. Жестами он старался дать ей
понять, что она должна следовать за ним. Она поднялась и, время от времени
прикасаясь к нему, двинулась следом. Она задержалась на секунду и он
повернулся, чтобы выяснить, в чем дело, хотя и чувствовал, что не может
больше выдерживать пыль в легких и должен быстрее выбраться на свежий
воздух и отдышаться. Тут он убедился, что женщина действительно была
Эмрой, потому что на руках она держала ребенка с шарфом вокруг головы. А
он хорошо помнил, что Пэкси была одета именно таким образом.
Сильно кашляя, он встал на ноги и, подтолкнув Эмру, быстро двинулся к
выходу. Он знал, что упал головой в его сторону и, если теперь не собьется
с прямой линии, может быть, не промахнется.
Достаточно быстро, споткнувшись о тело на полу, он обнаружил, что
идет в противоположную сторону. Он провел руками по телу. Кожа была
обугленная и шершавая - обожженный труп Эйги. Рядом валялась абордажная
сабля, подтверждая, что это именно Эйга.
Сориентировавшись, он повернул обратно, все еще таща за собой Эмру.
На этот раз он уперся рукой в стену, потом поспешно повернул налево и шел,
пока не попал в угол зала. Теперь, уже точно зная направление, он
повернулся и, ощупывая металлическую стену, добрался, наконец, до выхода.
Он почти выпал в соседнее помещение, в котором было так же пыльно и темно,
как и в том, из котором он только что выбрался. Он ринулся вперед,
натолкнулся на стену, свернул направо, нашел выход и проскочил в нем.
Здесь воздух был почище. В слабом мерцании света он смог разглядеть своих
товарищей по несчастью. Все кашляли и лили слезы, словно старались
насовсем избавиться от легких и выплакать глаза. Спазм за спазмом потрясал
их тела.
Грин решил, что это помещение не намного лучше прежних, и вывел Эмру
с Пэкси за поворот темного туннеля. Здесь жестокий кашель стал понемногу
утихать, а быстрое непрерывное мигание помогло очистить глаза от пыли. С
острым интересом он посмотрел в конец туннеля, где светлым полукругом
обозначался вход в пещеру. Он увидел то, чем боялся. Там кто-то стоял,
четко вырисовываясь на светлом фоне.
Он решил, что это жрица, потому что фигура казалась хрупкой, волосы
на голове были стянуты в узел, из котором торчали перья, а возле ног
крутились четыре или пять кошек.
Кашель выдал их, жрица резко повернулась и засеменила прочь на своих
тонких ногах. Грин опустил руку Эмры и побежал за ней, на ходу вытаскивая
из-за пояса нож; саблю он потерял во время взрыва. Ему надо было
остановить жрицу, хотя он и знал, что толку с этого не будет. Рано или
поздно дикари придут к святилищу узнать, не видела ли жрица кого-либо из
беглецов. А не найдя ее, они тотчас же заподозрят неладное. А может быть,
они уже знают. Конечно же, шум взрыва достиг и их ушей. Или нет? Воздушной
волне нужно было бы пройти несколько перпендикулярных коридоров, прежде
чем она достигла выхода из пещеры. А шум мог быть вовсе не таким громким,
как показалось Грину, - ведь он был совсем близко к его источнику. Может
быть, была еще слабая надежда?
Он выбежал на поляну перед пещерой. Солнце только что начало
проклевываться над горизонтом, так что окрестности уже хорошо
просматривались. Старухи нигде не было видно. Единственными живыми
существами были здесь несколько пьяных кошек. Одна из них начала тереться
о ногу Грина и громко мурлыкать. Машинально он нагнулся и погладил ее по
спинке, взглядом обшаривая все вокруг в поисках следов жрицы. Дверь ее
избушки была открыта. Там не было места, где бы она могла спрятаться.
Должно быть, она побежала вниз по тропинке.
Если даже так, пока что она не поднимала шума; не было слышно ни
криков, ни призывов о помощи.
Он нашел ее лежащей на тропе, что вела с холма. Старуха лежала
ничком. Сначала он подумал, что она притворяется, и, переворачивая ее,
держал стилет наготове, чтобы прервать любой возможный крик. Но тут он
увидел ее отвалившуюся челюсть, пепельное лицо и понял, что время,
отпущенное ей на притворство, исчерпано до конца. Он решил было, что она
споткнулась и сломала себе шею, но, присмотревшись получше, понял в чем
дело: старое сердце не выдержало испуга и быстрого бега.
Что-то коснулось его коленей. Он был в таком напряжении, так ждал
копья в спину, что буквально взвился в воздух, но тут же увидел, что это
всего лишь кошка, которая терлась о его ноги, когда он вышел из пещеры.
Это была большая кошка с красивым длинным шелковистым мехом и золотыми
глазами. Она очень походила на земных кошек и, несомненно, имела с ними
общих предков. Когда хомо сапиенс начал расселяться по вселенной, он,
конечно, взял с собой и любимых домашних животных.
- Ну, что, понравился я тебе? - спросил Грин. - Ты мне тоже
нравишься, но лишь до тех пор, пока не начнешь царапаться. Сегодняшних
царапин мне хватит на всю жизнь.
Кошка, мурлыкая, терлась об него.
- Может быть, ты принесешь мне удачу, - пробормотал он и поднял ее на
плечо, где она устроилась, подрагивая от удовольствия. - Не знаю, что ты
нашла во мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57