– Его беда в том, что он может быть только тем, что он есть, только самим собой. А ты и я – мы можем быть другими.
– Ну вот, теперь ты отказываешь ему в воображении. Это несправедливо.
– В воображении я ему не отказываю. А вот в способности действовать соответственно… Он никогда не сумел бы написать пьесу. Или роман. Ничего, что потребовало бы от него стать другим. Никогда в жизни, проживи он хоть тыщу лет. – Она замолчала. Потом заговорила снова, сменив тему: – Никак не пойму, нравится он Нэлл или нет.
И снова он почувствовал, что шокирован.
– Конечно, нравится. Ты и сама это знаешь.
– Она что, не понимает, что он неодобрительно к ней относится?
Тут Дэн бросил на нее быстрый взгляд: она по-прежнему разглядывала узор на ковре.
– Это и для меня новость, Джейни.
Ложь: это неодобрение не только давно ощущалось, оно пугало. Сегодняшний день вдруг въяве обнаружил неожиданные грани, тайные трещины, время, обращенное вспять: воистину странные геометрические построения. Казалось, в Джейн говорит чуть ли не озлобленность, стремление снять шоры с его глаз и в то же время – душевная обнаженность, позволившая ему увидеть все эти глубоко запрятанные чувства.
– Он очень старается скрыть свое неодобрение. Даже от меня.
– Да что он может против нее иметь, Бог ты мой?!
– Думаю, он догадывается, что вы спите вместе. Опасается, что и во мне есть то же, что так пугает его в Нэлл. Он, видимо, принимает за чистую монету ее стремление казаться этакой пустенькой сексапилочкой.
– Но это же маска. По крайней мере наполовину.
– Я знаю.
– И я тоже заслуживаю осуждения?
– Да нет. Тебя он принимает таким, как есть. Ты – дитя природы. Так он сам себе доказывает, что он не ханжа. – Она искоса взглянула на Дэна: – Тебя все это шокирует?
– Мне кажется, во всем этом он какой-то ненастоящий.
– Но он по-настоящему любит вас обоих.
– Благодарю покорно.
– И он старается понять.
– Но он же не может искренне испытывать и то и другое чувство. Как это возможно: при нас делать вид, что ему нравится Нэлл, а за спиной жалеть, что я очутился в когтях Вавилонской блудницы?
– Просто он боится за тебя.
Он пристально смотрел на Джейн, но ее глаза были устремлены в огонь. Он почувствовал, что опять не успевает за ходом ее мысли.
– Ты об этом хотела мне сказать там, на реке? Когда спросила, собираемся ли мы с Нэлл пожениться?
– Это ты о чем?
– Вы с Энтони оба пришли к четкому выводу, что нам не следует этого делать?
– По этому поводу я ни к какому четкому выводу не пришла.
Он помолчал, потом чуть слышно сердито хмыкнул:
– А я-то думал, что мы во всяком случае заслужили вполне квалифицированное одобрение – с твоей стороны. – Он опять помолчал. Потом спросил: – Почему же тогда ты сказала, что Нэлл повезло?
– Потому что я так считаю. – И добавила очень медленно: – И я не могла прийти ни к какому четкому выводу, потому что не могу судить об этом объективно.
Он снова постарался заставить ее поднять на него взгляд.
– Почему не можешь?
– Потому.
– Это не ответ.
Она очень тихо ответила:
– Потому что я ревную.
– Из-за того, что для нее постель не проблема?
– Это была бы просто зависть. А я ревную.
Потребовалось время – минута или даже две, чтобы до него дошло. Но то, как упорно она разглядывала ковер… Он опустил глаза и принялся разглядывать собственные, вытянутые прочь от огня ноги: он сидел опершись о стену рядом с камином и теперь чувствовал себя как человек, которого с завязанными глазами подвели к краю пропасти. В наступившей тишине Джейн пробормотала:
– «Fais ce que voudras».
– Все как-то очень сильно усложняется.
– Может быть, наоборот, упрощается? Давно пора.
– Но я думал, вы с Энтони…
Она отвернулась и теперь опиралась на другой локоть. Он смотрел ей в спину.
– Все это лето, когда мы собирались вчетвером, ты на меня не смотрел. Если это не было абсолютно необходимо. И я… Мне приходилось заставлять себя смотреть на тебя нормально.
Она низко наклонила голову, пряча лицо; ждала.
– А я и не замечал.
– Что избегаешь моего взгляда?
– Что с тобой то же самое.
– Даже не догадывался?
– Ну… может, раз или два подумал… В тот вечер в «Форели».
– А что ты подумал, когда я взяла тебя за руку?
Когда паб закрылся, они пошли в парк к Беседке Розамунды Нэлл с Энтони шли впереди. В темноте Дэн с острым волнением ощутил, как в его руку легла легкая ладонь Джейн… но тогда ничего подобного ему и в голову не пришло.
– Я подумал, ты по-сестрински…
– Весь вечер Нэлл просто выводила меня из себя. Никаких теплых сестринских чувств я не испытывала.
И снова – тишина. Он глядел на ее затылок, на очертания ее тела. Дождь почти перестал, но небо по-прежнему было затянуто тяжелыми тучами. Он выдавил из себя признание – будто бы неохотно. Но на самом деле он был восхищен и взволнован.
– Это безумие. Но мне кажется, я люблю вас обеих.
– И я чувствую точно то же самое.
– Господи, что за напасть!
– Это я виновата. Я не собиралась поднимать этот разговор.
– Это все из-за той… в камышах.
– Да, наверное.
– Со мной это началось очень давно. Но ты пользовалась таким успехом… я не знал, как к тебе и подступиться.
И снова – тишина.
– Это как грипп подхватить, – сказала она. – Не заметишь, как заболел, а потом уже поздно и с этим ничего не поделаешь.
– Только против гриппа существуют довольно простые средства.
Она ответила не сразу.
– В таких случаях ложатся в постель, верно?
Теперь оба долго молчат. Потом Дэн окликает ее шепотом:
– Джейн? – Она лежит к нему спиной, опершись на локоть и поджав ноги. – Ты это всерьез?
Она мотает головой:
– Это так трудно объяснить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45