Приказчик Яшка Широков, почуяв свободу, хозяйничал себе в пользу — исподтишка, осторожно тащил что попадалось под руку и тайно переправлял в раскольничьи скиты. Никита Акинфиевич в своем упоении Юлькой ни о чем не думал.Полячка любила коней, и хозяин завел тройку вороных. Их привели издалека, из ордынских степей. Конюхом отобрал Никита парня из крепостных — Митьку Перстня. Бежал холопишка от помещика из России, пристал к разбойничьей шайке на Каме, колобродил, да прискучило все и пустился отыскивать вольные земли. Проник вместе с другими бегунами на Камень, а тут демидовские дозоры захватили и приставили к работе. Перстень был легок на ногу, охотник — зимой отыскивал медвежьи берлоги и один на один ходил на зверя с рогатиной. Небольшого роста, проворный, с маленькими глазами, сверкавшими из-под густых нависших бровей, он и сам походил на лесного хозяина. Никто лучше его не мог объезжать коней; он-то и обхаживал тройку вороных бегунов.Он запрягал ее в нарядную упряжь, украшенную серебряным набором, пристегивал валдайские колокольчики и, в красной атласной рубашке, в кучерской шапочке набекрень, садился на облучок.— Во весь дух, Митенька! — просила Юлька, усаживаясь в легкую колясочку рядом с Никитой.Перстень умел потешить красавицу, — он и сам любил бешеную скачку. Выехав на дорогу, Митька посвистом горячил коней.Заслышав знакомый призыв, коренник Игрень-конь, высокий длинноголовый скакун с тонкими сильными ногами, мгновенно оживал, раздувал влажные трепетные ноздри и входил в азарт. Легко и плавно он брал с места, все больше и больше с каждой минутой ускоряя свой бег. Играя, он легко выкидывал тонкие крепкие ноги и мчал, склоняя набок косматую голову и кося злыми фиолетовыми глазами. Пристяжные рвались в стороны и, потряхивая гривами, стлались над дорогой.Разливались-звенели колокольчики…Полячка, сбросив кашемировую шаль, сияя золотой головкой, вскакивала с сиденья, кричала:— Быстрее, Митенька!Ухватившись за плечо ямщика, она колотила его маленьким крепким кулаком в спину:— Горячи, Митенька!Перстень рявкал на весь лес, ярил коней. Желтая пена клочьями падала из горячей пасти Игрень-коня. В ушах свистел ветер, рвал и расхлестывал Юлькины косы. С развевающимися пышными волосами, раскрасневшись, она кричала:— Ах, добже! Ах, добже!..Оборотясь к Никите, она скалила острые, беличьи зубки.— Пане! Пане, что жмуришься?От быстрой езды у Демидова кружилась голова. Он крепко держался за сиденье и, разглядывая подружку, восхищенно думал: «И до чего ж хороша девка!»Так они могли мчаться до тех пор, пока не унималась горячая кровь Юльки. Тогда Перстень сдерживал коней, разудалый звон бубенцов переходил на мелодичный, и хозяева мало-помалу приходили в себя.В один из дней тройка вороных вынесла хозяев на простор.Стоял тихий предвечерний час, когда сиреневые дали казались прозрачными. Раскаленное солнце медленно погружалось в зеленый океан лесов. Затихали птицы, угасал шум. На дорогу ложились лиловые тени. Только неугомонный красноголовый поползень где-то выстукивал под зеленым навесом хвои.Натянув вожжи. Перстень гнал коней.Казалось, не кони мчались, а кружила, уходила из-под звонких копыт накатанная дорога, бежали мимо лес, кусты, мелькали падуны-ручьи, сверкали озера.Солнце погрузилось в бор, и разом вспыхнули и озарились багровым пожаром стволы сосен. Чудилось, пылал весь лес, охваченный алым пламенем.Юлька завороженно смотрела на игру вечерних красок.— Как дивно, пане! — ластилась она к Никите. Огромный, румяный от зари, он могуче обнимал ее худенькие плечи.Кто-то темный, лохматый перебежал дорогу.«Медведь!» — догадался Демидов, и в этот миг кони рванулись вперед. Изо всех сил натянул Митька вожжи, закричал любимому Игрень-коню:— Тишь-ко! Тишь-ко!..Но встревоженный коренник, закусив удила, как вихрь мчался вперед. Жарко дыша, вздрагивая всем телом, сбившись с плавного ритма, из стороны в сторону кидались пристяжные.Коляска подпрыгивала, кренилась от ударов об узловатые корневища. Кони мчались в раскаленный пожар зари.Впереди мелькнул Аликин-камень, за ним в пропасть низвергался падун-ручей. Здесь дорога круто сворачивала влево. Но черные демоны-кони ничего не хотели знать — неслись к бездне…— Пан, пан, мы пропали! — по-детски плаксиво закричала Юлька. — Ратуйте, люди добрые!..Румянец сошел с ее лица, полячка побледнела; беспомощно и жалко дрожала коричневая родинка над вздернутой пухлой губой. Демидов схватил ее за руки и, заглядывая в перепуганное лицо, спросил насмешливо:— Ага, умирать-то страшно?Она вырвала руку и стала креститься всей ладошкой!— Иезус-Мария… Оборони, боже…Аликин-камень грозно вставал на пути все выше и выше.«Или о скалы разнесет башку, или вниз сверзнет?» — хладнокровно прикидывал Демидов.Он крепко ухватился за ремни, чтобы не выпасть, и тянул Юльку к себе.— Ну, замолчи!.. Ну, замолчи, дура!..— Стой!.. Стой!.. — исступленно закричал Перстень и, оборотясь к Демидову, предупредил: — Держись, хозяин!..Неумолимо близилась бездна; с каждым мгновением нарастал необузданный рев горного потока. Секунда, другая — и гибель…Все замерли. Казалось, кровь остановила свой бег.Но что это?Из кустов на дорогу выбежал высокий проворный человек. Он неустрашимо кинулся навстречу взбешенным коням.«Пропал человек!» — безнадежно подумал Никита и закрыл глаза.Но чернобородый лохматый молодец на бегу схватил за гриву коренника и повис на удилах…И как ни отряхивался головой Игрень-конь, не сбросил дерзкого и неумолимого удальца.Пробежав еще десяток шагов, Игрень вдруг одумался, умерил бег и стал стихать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27