— Ну, чего вам надо опять? — напустился он на пришедших. — Где они, эти «важные перемены»?— Мы просим, — начал Шествующая Душа, — освободить четырех наших воинов…— Это я уже слышал! — перебил комендант. — Эти четверо пока сидят, но скоро будут висеть!— Железный Кулак обвинял нас в том, — невозмутимо продолжал Шествующая Душа, — что мы напали на лагерь Рукстона и увели у него лошадей. Но Железный Кулак не верил, что Рукстон первым совершил нападение…— Не верил и не верю! — проворчал комендант.— А если мы представим тебе доказательство, что было так, как говорим?— Какое еще доказательство?— Один из наших коней, украденных Рукстоном, находится здесь, в форте Бентон.— Где?— В загоне над рекой, возле твоих укреплений.— Эти лошади принадлежат армии Штатов. Это наш табунный резерв.— Нет, наш конь — там.Комендант окинул делегацию злобным взглядом и, помолчав, издевательски спросил:— Чем же вы докажете, что это ваш конь? Вы отберете первого попавшегося и будете утверждать, что это тот самый, а я наивно поверю вам на слово? Так вы представляли себе эту новую комедию?— Здесь находится наш воин Васук-Кена, которому принадлежит конь. Васук может дать клятву.— Этого мало, это не доказательство.Васук-Кена был прекрасным наездником, но не отличался большой сообразительностью и совсем не привык к общению с белыми. В этом высоком зале, перед лицом жестокого коменданта, он так смешался, что почти совсем лишился дара речи. Когда ему пришлось давать показания он принялся что-то бормотать под нос, и комендант, видя его смущение, решил, что индеец лжет. Потеряв терпение, Уистлер грубо крикнул:— Ты утверждаешь, что это твой конь?— Мой… да… так…— Прекрасно! Я прикажу привести коня, и мы посмотрим, узнает ли он тебя. Если окажется, что это не твой конь, то за вранье я посажу тебя за решетку и ты отдохнешь там. Можешь считать себя арестованным!Майор вызвал вахмистра, поручил ему присмотр за Васук-Кена и велел привести коня. Это длилось недолго — загон, в котором находилась Бешеная Черепаха, был рядом с укреплениями и связан с фортом воротами в палисаде.— Бешеный Пес! — шепнул Шествующая Душа своим спутникам, указывая глазами на коменданта.Наша делегация пережила минуты большого волнения. Конь за несколько месяцев мог отвыкнуть от своего владельца, мог забыть дрессировку и не послушаться. К тому же Васук-Кена настолько дал сбить себя с толку, что мог забыть все на свете и какой-нибудь глупостью испортить все дело.Привели Бешеную Черепаху, и все высыпали на плац. Кроме нашей делегации, коменданта, переводчика и вахмистра, здесь присутствовали два старших лейтенанта и несколько солдат.— Да это коза, а не лошадь! — расхохотался комендант, увидев Бешеную Черепаху.Васук-Кена понял насмешку, но добродушно запротестовал:— Нет, сэр, это не коза.— Верно! Пока это еще… кляча!Все американцы расхохотались и долго язвили по адресу Бешеной Черепахи.— Ты сможешь подозвать к себе это пугало? — спросил вконец развеселившийся Уистлер.— Конь не слышал меня много солнц… — ответил Васук-Кена.(«Солнцем» мы называли один день, а «большим солнцем»— год. )— Ага, ты уже виляешь, лжец!И комендант приказал солдатам отвести коня на противоположный конец плаца, на расстояние примерно в двести шагов.— Теперь зови его! — крикнул майор.По свисту Васук-Кена конь послушно сорвался с места и галопом — к немалому изумлению американцев, не подозревавших, что такая уродина способна на галоп, — подскакал к группе стоявших людей. Без малейших колебаний он узнал Васук-Кена и, радостно ласкаясь, положил голову на плечо хозяина.Среди американских солдат пробежал ропот одобрения.— Смирно!.. — резко призвал их к порядку комендант и повернулся к Васук-Кена: — Это ни о чем не говорит. Все индейские кони отзываются на свист.Вождь Шествующая Душа облегченно вздохнул: Васук-Кена не утратил власти над своим конем. Поэтому он с возросшей уверенностью обратился к Уистлеру:— Потребуй еще чего-нибудь, и конь выполнит.— Пусть он поклонится! — выпалил майор.Васук-Кена тихо произнес «хау», и Бешеная Черепаха опустился перед ним на передние ноги. Тогда комендант приказал заставить коня лечь на землю. Раздалось новое «хау», с уловимой только для коня разницей звучания, и Бешеная Черепаха растянулся на земле, притворившись мертвым.На плацу собиралось все больше любопытных солдат; узнав о цели этого своеобразного «экзамена», они уже не скрывали своего сочувствия индейцу и его коню.Доказательства были слишком очевидны. Майор подошел к офицерам и о чем-то шепотом посовещался с ними. Потом он вернулся к делегации и объявил:— Определенные признаки есть, они производят убедительное впечатление. Однако дело требует тщательного расследования. Поэтому коня и этого индейца, — Уистлер показал на Васук-Кена, — я подвергаю аресту. Конь останется здесь, в конюшне, а индеец отправится в тюрьму и будет сидеть до тех пор, пока не выяснится все дело!Такое несправедливое решение вызвало недоумение не только у Черных Стоп, но и у американских солдат. Возможно, что сам комендант тоже почувствовал настроение своих подчиненных, которое было явно не в его пользу. Поэтому, когда Васук-Кена попросил через переводчика разрешения показать верхом на коне еще несколько фокусов, майор согласился.Васук-Кена вскочил на коня и, проезжая рысью вокруг плаца, проделывал на своем мустанге разные головоломные трюки, вызывая шумное одобрение зрителей. Так он сделал два круга. Когда на третьем круге конь поравнялся с воротами, Васук-Кена неожиданно выпрямился, испустил военный клич нашего племени и полным галопом поскакал в ворота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71