Но Диана Хендерс даже не сошла с лошади.
— Спасибо, миссис Донован, — ответила она. — Мы приехали лишь для того, чтобы узнать, как поживает Мак, и спросить, не нужно ли ему чего-нибудь. — Она посмотрела на раненого.
— Я в порядке, мисс, — отозвался Мак. — Я же говорил: всего лишь царапина. Встану на ноги за пару дней и буду сопровождать ваши миллионы, как обычно, — делая это последнее заявление, он взглянул прямо на Быка.
— Прекрасно! — поспешно сказала Диана. — Я очень рада, что ты хорошо чувствуешь себя, Мак. Если тебе ничего не нужно, мы отправляемся назад, на ранчо.
Она чувствовала мрачное настроение большинства присутствующих, видела хмурые взгляды, бросаемые на Быка, и отлично понимала, что еще немного, и дойдет до прямых обвинений, которые непременно повлекут за собой перестрелку.
— Поехали, Бык, — приказала она, натягивая поводья.
Они уже отъехали от города на порядочное расстояние, когда она случайно взглянула в лицо своему спутнику. Его выражение было озабоченным, и Бык понял, что она заметила это.
— Интересно, что эти парни сегодня съели на завтрак? — проронил он. — Никто, кроме Дикого Кота, даже не поздоровался со мной. И Мак выглядел чертовски сердитым. Хорошо еще, что никто из них не начал бросаться обвинениями. Черт возьми, пусть я даже пострелял тогда в притоне Хэма Смита, но ведь ни с чьей головы не упал ни один волос!
Девушка гадала, действительно ли он совершенно не осведомлен о направленных против него подозрениях или же лишь делает вид, что это так. Но во втором случае его стремление убедить ее, что причиной столь холодного отношения служит пьяная выходка в салуне шерифа, — лишнее свидетельство против Быка.
— Мне действительно жаль, мисс, — внезапно выпалил он. — У меня и намерения-то такого не было. Я честно не собирался напиваться после того, как пообещал вам не пить, и мне ужасно жаль. Быть может, когда-нибудь вы простите меня и… и дадите мне еще один шанс? — Все это он произнес молящим голосом, очень серьезно.
Девушка была достаточно умна, чтобы понять, сколь тяжело такому жесткому, грубому человеку, как Бык, сказать все это. Она ощутила внезапный прилив жалости к нему.
— Мне тоже жаль, — сказала она Быку. — Я верю в тебя и не хотела бы в тебе разочароваться.
— Пожалуйста, только не говорите, что не доверяете мне, мисс! — взмолился он. — Я хотел бы, чтоб вы верили мне больше, чем кому-то другому!
— Я хочу верить тебе, Бык, — сказала она, а затем порывисто поправилась: — Я верю тебе!
Он подъехал к ней ближе и положил свою грубую руку на ее нежное запястье.
— Я люблю вас, Диана, — сказал он очень просто и с большим достоинством, без тени какой-либо нерешительности или смущения. Она хотела заговорить, но он остановил ее жестом. — Пожалуйста, молчите. Я не жду, что вы полюбите меня, но это не омрачает мою любовь к вам. Просто я хочу, чтобы вы всегда знали это и еще знали, что можете позвать в любую минуту, и я приду на помощь. Я знаю, что вас любят все — ваш папа, да и другие мужчины вокруг. Вряд ли вы нуждаетесь во мне больше, чем в других, — всегда найдется кто-то, кто вам поможет. Но все равно я больше не могу скрывать. Лучше, чтоб вы знали. Больше мы не будем говорить об этом, мисс, но потому-то я и не уехал, когда ваш отец обидел меня.
— Я очень рада, что ты признался мне, Бык, — подбодрила его она. — Это высшая честь, какую мужчина может оказать женщине. Я, Бык, пока никого не люблю в том смысле, в каком любишь ты, но если когда-нибудь полюблю — несомненно, мужчина узнает об этом без всяких слов. Я дам ему какой-нибудь знак — девушки всегда так делают. Правда, говорят, что иногда мужчины страшно невнимательны. Почти что слепы.
— Я бы не был слеп, — уронил Бык. — Думаю, я бы сразу же узнал, что девушка любит меня.
— Правда однажды откроется, — заверила она его.
— Надеюсь на это, мисс, — кивнул Бык.
Она покраснела, поняв, что вложила в свои слова невольное обещание, а тот, кто услышал его, еще и многократно усилил смысл ее слов.
Дальше они ехали молча. Она была смущена тем, что Бык любит ее, но одновременно и рада, что он признался в своей любви. Разумеется, он был простым ковбоем — неграмотным, жестким и иногда грубым. Но об этом она не думала, ибо с самого детства не знала других мужчин, за исключением разве что отца и редких гостей с востока. Если б она его полюбила, ей вовсе не было бы стыдно.
— Пожалуйста, не называй меня «мисс», Бык, — девушка взглянула на него с улыбкой. — Я ненавижу это.
— Вы хотите, чтоб я звал вас по имени? — спросил он.
— Другие же зовут, — напомнила девушка. — Да и ты назвал только что.
— Сорвалось с языка. — Он застенчиво улыбнулся.
— А мне нравится, когда меня так называют.
— Хорошо, мисс.
Девушка громко рассмеялась.
— Я имел в виду — хорошо, Диана, — исправился он.
— Так-то лучше!
Вот так Диана Хендерс, девушка в целом вполне здравомыслящая, вместо того чтобы просто играть с огнем, раздула из маленького костерка большой пожар. Но откуда ей было знать, что для такой натуры, как Бык, позволение звать ее по имени было столь же сильным авансом, как для иного поцелуй или объятие?
Вернувшись на ранчо, они обнаружили коляску, запряженную двумя пугливыми лошадьми, привязанными к ограде загона под тополем. Она стояла прямо напротив офиса «Заставы Y».
— Чей это экипаж? — спросила Диана. — Я его раньше не видела.
— Уэйнрайты с северной стороны холмов. Я видел их в городе около недели назад.
— Ну конечно же! Я слышала о них. Мистеру Уэйнрайту не нравятся северные ландшафты.
— Он присматривает здесь пастбище, — уточнил Бык. — Не поэтому ли он сегодня здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73