— Я знаю, — ответил я. — Я прочел их по твоим глазам. Судьи решили казнить ее?— Это судебная ошибка, — сказал он. — Но у нас нет возможности апеллировать, в Хавату не существует института апелляции. Мы должны принять решение бюро, так как они действуют в полном убеждении, что таким образом лучше всего служат интересам города.— Я ничего не могу сделать? — спросил я.— Ничего.— Они не позволят мне увезти ее из Хавату?— Нет. Они так боятся оскверняющего влияния Скора и его созданий, что ни в коем случае не оставят в живых одно из них, если уж оно попало к ним в руки.— Но она — не создание Скора! — вскричал я.— Я совершенно уверен, что у них тоже есть сомнения на этот счет, но сомнение решается в пользу города, а не в пользу подсудимого. Больше ничего нельзя сделать.— Как ты считаешь, они позволят мне увидеться с ней? — спросил я.— Возможно, — ответил он. — По какой-то причине ее казнь отложена до завтра.— Ты попробуешь устроить мне эту встречу, Эро Шан?— Конечно, — ответил он. — Подожди здесь, а я посмотрю, что можно сделать.Я никогда не проводил таких долгих и горьких часов, как те, в течение которых я ожидал возвращения Эро Шана. Никогда до сих пор я не чувствовал себя таким беспомощным и бесполезным перед лицом опасности. Если бы это были обычные люди, у меня оставался бы еще луч надежды, но здесь его не было. Их правоверность исключала даже слабую вероятность, что я мог бы подкупить одного из стражей. Их нельзя было разжалобить, взывая к чувствам. Холодная жесткая логика их рассуждений делала их умы неуязвимой крепостью для любого убеждения, любой мольбы. И крепость эту было бесполезно осаждать.Я сказал, что потерял надежду, но это было не совсем так. Уж не знаю, что питало мои надежды, но представить себе, что Дуари казнят, было просто невозможно.
Прежде чем Эро Шан вернулся, успело стемнеть. Я не смог прочитать ни надежды, ни отчаяния на его лице, когда он вошел в комнату. Он казался очень серьезным и очень усталым.— Ну? — спросил я. — каков вердикт?— Мне пришлось нелегко, — сказал он. — Пришлось пройти весь путь наверх, до самого санджонга, но в конце концов я получил для тебя разрешение увидеться с ней.— Где она? Когда я смогу ее увидеть?— Я сейчас отвезу тебя к ней, — ответил он.Когда мы сели в машину, я спросил, как ему удалось этого добиться.— Я в конце концов взял с собой Налти, — ответил он. — Она знает больше моего о тебе и о том, через какие опасности вы с Дуари прошли вместе. Никому в Хавату на долю не выпадало таких приключений. В какую-то секунду я даже поверил, что ей удастся убедить Санджонг отменить смертный приговор, но… Только благодаря Налти они в результате дали согласие на ваше последнее свидание.Я узнал от Налти очень много о вас с Дуари, больше, чем ты мне когда-либо рассказывал. И я понял еще одну вещь.— Что именно? — спросил я, потому что он замолчал.— Я понял, что люблю Налти, — ответил он.— А понял ли ты, что она любит тебя?— Да. Если бы не твое горе, я был бы самым счастливым человеком в Хавату сегодня. Но откуда ты узнал, что Налти любит меня?— Она сама мне об этом сказала.— А ты не сказал об этом мне, — упрекнул Эро Шан.— Я не мог сделать этого, пока не узнал, что ты любишь ее.— Понимаю. Она рассказала мне, что ты собирался отвезти ее обратно в Анду. Но сейчас такая необходимость отпала, она будет счастлива остаться в Хавату.Все это время мы ехали по Корган Лат в направлении стадиона. Эро Шан свернул на боковую улицу и остановился перед небольшим домом.— Приехали, — сказал он. — Это дом Хары Эс, под чью опеку отдали Дуари. Хара Эс ожидает тебя. Я подожду здесь, снаружи. Тебе дозволено оставаться с Дуари в течение пяти вир.Пять вир — это чуть больше двадцати минут земного времени. Это казалось мне слишком мало, но все же лучше, чем ничего. Я подошел к двери и в ответ на мой вызов Хара Эс впустила меня.— Я ожидала тебя, — сказала она. — Пойдем.Она провела меня на второй этаж, отперла дверь и отворила ее.— Входи, — велела она. — Через пять вир я приду за тобой.
Когда я вошел, Дуари поднялась с кушетки и встала, глядя на меня. Хара Эс закрыла и заперла дверь. Я слышал ее шаги, удаляющиеся вниз по лестнице. Мы были одни, Дуари и я, впервые за промежуток времени, показавшийся мне вечностью.— Зачем ты пришел сюда? — спросила Дуари усталым голосом.— Ты спрашиваешь! — воскликнул я. — Ты прекрасно знаешь, почему я пришел.Она покачала головой.— Ты не сможешь ничего сделать для меня. Никто не сможет. Я знаю, что ты пришел бы, если бы мог мне помочь, но поскольку помочь ты не можешь, то я не знаю, зачем ты пришел.— Дура ты, принцесса. Потому, что я люблю тебя, разве этой причины недостаточно?— Не говори со мной о любви, — сказала она, глядя на меня подозрительно.Я решил не делать ее последние мгновения еще несчастнее, навязывая ей мое нежеланное внимание. Я пытался развеселить ее, но она сказала, что не чувствует себя несчастной.— Я не боюсь смерти, Карсон Нэпьер, — сказала она. — Поскольку кажется невероятным, что оставшись в живых я когда-нибудь вернусь на Вепайю, я предпочитаю умереть. Я все равно никогда не буду счастливой. Для меня больше нет счастья в жизни.— Отчего это ты никогда не будешь счастливой? — спросил я.— Это моя тайна, я унесу ее с собой в могилу. Давай не будем больше говорить об этом.— Я не хочу, чтобы ты умерла, Дуари. Ты не должна умереть! — воскликнул я.— Я знаю, что ты так думаешь, Карсон, но что мы можем поделать?— Должно быть, что-то мы все-таки можем сделать. Сколько человек в этом доме помимо тебя и Хары Эс?— Больше никого.Внезапно мной овладела безумная надежда. Я осмотрел комнату. Она была лишена всего, кроме самого необходимого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64