Он держал речь.
— Джонг, — говорил он, — должен показать свою женщину всем, чтобы все знали, кого следует почитать своей ваджонг. У меня не было женщины, и вот я решил оказать эту честь той, чей муж отдал свою жизнь ради Корвы и меня. Это высшая награда, которой я могу почтить его память.
Я проталкивался через толпу, работая локтями, наступая на ноги, под аккомпанемент недовольного ворчания. Наконец меня схватил за руку офицер и развернул лицом к себе. Когда он увидел, кто я, его глаза расширились. Затем губы его искривились в улыбке, он отпустил мою руку и подтолкнул вперед. Когда я выбрался из толпы к возвышению, то увидел Дуари, сидящую на низкой скамье, взгляд ее был устремлен прямо перед собой, прекрасная гордая головка не склонилась. По бокам от нее сидели гвардейцы джонга. По-видимому, это было единственной причиной, державшей ее здесь.
— А теперь, — сказал Мьюзо, — найдется ли хоть один человек, который скажет, что я не могу сделать Дуари, джанджонг Вепайи, своей королевой?
— Да, — громко сказал я, выступив вперед.
Дуари быстро глянула на меня и, прежде чем охранники успели помешать ей, она спрыгнула вниз и бросилась в мои объятия.
Мьюзо замер с открытым ртом, как побитый. Если еще применима поговорка, что из кого-то выпустили воздух, то это о нем. Он оказался в ситуации, с которой никак не мог справиться. Задача, не имеющая решения. Наконец, он выдавил из себя слабую улыбку.
— Я полагал, что ты мертв, — сказал он. — Вот поистине счастливое событие.
Я только посмотрел на него и ничего не ответил. Молчание в зале было смерти подобно. Оно, должно быть, длилось целую минуту, что при таких обстоятельствах — очень долго. Затем кто-то направился к двери, и, как похоронная процессия, гости вышли прочь. Я почувствовал руку на своем плече и обернулся. Это был Таман. Рядом с ним стояла Джахара. Она выглядела одновременно испуганной и обрадованной.
— Пойдем, — сказал Таман. — Нам лучше уйти отсюда.
Когда мы дошли до двери, я остановился и обернулся. Мьюзо продолжал стоять рядом с троном, как в трансе. Мы покинули дворец джонга, перешли улицу и вошли во дворец Тамана. Ни один из нас не вздохнул спокойно, пока мы не оказались в будуаре Джахары.
— Вам придется немедленно покинуть Санару, — сказал Таман. — Сегодня, если возможно.
— Я не хочу покидать Санару, — сказал я. — Наконец мы с Дуари нашли место, где можем жить мирно и счастливо. Я не позволю одному человеку лишить меня этого всего.
— Но ты не можешь противостоять джонгу, — сказал Таман. — А пока Корд не вернулся, Мьюзо джонг.
— Думаю, что могу, — сказал я. — И думаю, что могу создать нового джонга. Корд мертв.
— Корд мертв? Откуда ты знаешь?
— Я видел, как Мефис убил его, — и я рассказал им историю жестокого убийства джонга Корвы.
— А новый джонг? — спросила Джахара. — Кто им станет?
— Таман, — ответил я.
Таман покачал головой.
— Это невозможно. Если Корд мертв, я должен хранить верность Мьюзо.
— Даже если будет доказано, что он предатель своего народа? — спросил я.
— Нет, конечно, в этом случае нет. Но Мьюзо, хоть и мерзавец, не предавал народ Корвы.
— Сколько высших чинов армии и правительства думают о нем так же хорошо, как ты? — спросил я.
— Все — за исключением нескольких человек, которые всем обязаны Мьюзо.
— Скольких из них ты сможешь собрать сегодня здесь? — спросил я.
— От двадцати до тридцати самых влиятельных, — сказал он.
— Сделаешь ли ты это? Я прошу тебя довериться мне. Это послужит благу Корвы — страны, которую я хотел бы считать своей.
Он созвал нескольких помощников и дал указания. Затем Таман, Джахара и Дуари уселись слушать историю моих приключений в Амлоте, пока мы ожидали прибытия гостей. (Я не сказал Дуари, что ее отец томится в заключении в тюрьме Зани, она узнала об этом только на следующее утро, когда мы оказались одни после ухода гостей. Она очень мужественно перенесла известие, и поверила, что я вызволю его оттуда).
Наконец начали прибывать важные персоны. Среди них были генералы и государственные советники, высшая аристократия — цвет Корвы, которым удалось избежать кровавых истреблений Зани. Мы встретились в большой приемной и расселись за большим столом, принесенным сюда для этой цели. Таман сидел во главе стола. Я, не имея ни чина, ни титула, сидел на противоположном конце. Когда все уселись, Таман поднялся с места.
— Вы все знаете Карсона Венерианского и то, что он сделал для Санары, — сказал он. — Он попросил меня сегодня созвать вас в столь поздний час, поскольку возникла угроза для нации. Я верю ему и потому выполнил его просьбу. Я считаю, что мы должны выслушать его. Все ли согласны?
Тридцать голов серьезно кивнули. Таман повернулся ко мне.
— Ты можешь говорить, Карсон Венерианский, — сказал он. — Но у тебя должны быть доказательства того, о чем ты говорил мне, поскольку, хоть ты и мой друг, мой первый долг — по отношению к джонгу. Не забывай этого. Итак, мы слушаем.
— Позвольте мне задать вам гипотетический вопрос, джентльмены, прежде чем я сообщу вам мои сведения, — начал я. — Если будет неоспоримо доказано, что ваш джонг искал союза с врагом за вашими спинами, чтобы спровоцировать поражение защитников Санары и сдать город Зани за определенную мзду, сочтете ли вы себя освобожденными от клятв верности ему и замените ли его человеком королевской крови, которому полностью доверяете?
Многие лица помрачнели.
— Ты подталкиваешь нас к измене, — сказал один из генералов.
— Я задал вам гипотетический вопрос, — сказал я. — Я никого не призываю к измене. Вы ответите?
— Если бы я попал в такую ситуацию, — сказал генерал, — я бы не колебался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65