Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.
Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.
Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.
– Я не знаю ваших имен, – сказал он. – Меня зовут Зан Дар.
Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.
– Прощайте! – произнес Зан Дар. – Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.
– Заткнись, ублюдок! – прорычал один из воинов.
Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.
– Молчать, тварь! – завопил он.
Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.
Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.
– Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, – сказал один из них.
– Они еще более отвратительные, – ответил другой.
– Один из них темнее другого.
В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.
Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:
Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью…
Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.
Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.
Нас привели в огромный, пустой зал в котором находился только стол с сидящими за ним могорами, окруженный стоящими воинами. Все могоры выглядели одинаково, но я давно заметил, что их можно различать по некоторым физическим признакам и чертам лица. Таким образом я сразу узнал Галлиона, стоявшего возле стола. Галлион был командиром корабля, доставившего меня с Марса.
Меня и Ю Дана остановили на некотором удалении от этой группы воинов и пока мы стояли в зал ввели еще двоих краснокожих марсианина – мужчину и девушку. Девушка была необычайной красоты.
– Вая! – воскликнул Ю Дан, но я и без этого догадался о том, кем она была.
Мужчиной был никто иной как Мултис Пар, принц города Зора. Он выглядел взволнованным и подавленным, хотя природная спесь этого человека отчетливо проглядывалась в гримасе его лица.
Когда Ю Дан воскликнул, один из охранявших воинов прошипел:
– Молчать, выродок!
Глаза Ваи, заметившей моего спутника, расширились от удивления, она рванулась к нему, но сопровождавший ее воин сжал ей руку и остановил ее. Злорадная усмешка разрезала тонкие губы Мултиса Пара.
Скелетоид сидевший за столом отдал приказания и всех нас четверых подвели и выстроили перед столом. Это существо внешне не слишком отличалось от всех остальных могоров. На нем также не было украшений. Его снаряжение и оружие было обычным и практичным. Единственное, что отличало его снаряжение от подобного снаряжения других могоров, так это наличие на нем иероглифов. Тогда я не понимал, что они обозначают, но со временем я узнал, что каждый иероглиф обозначает имя, ранг и должность того, кто его носит на своем снаряжении. Иероглифы на снаряжении существа сидевшего за столом гласили: «Бандолиан, Император Могоров».
Перед бандолианом на столе лежала большая карта, в которой я мгновенно признал карту Барсума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23