Ему надо было сделать еще кон-что. Вынув привезенный с собой
пистолет, он вскрыл его рукоятку. Переключив управление терминала с
"заряда" на "тягу", он присоединил его к соответствующим терминалам в
эфесе своего меча.
Откинувшись, Люк молча всматривался в туман, а древнее оружие отца
наполнялось энергией.

8
Заменив костный мозг, врач срастила кость и уложила вокруг нее мышцы,
мясо и кожу, чтобы все зарастало. Приток эпидермы завершил операцию -
теперь новая кожа приживется и не отпадет по кусочкам в ближайшем будущем.
Несмотря на то, что местная анестезия, примененная врачом, была очень
сильной, ее действие заканчивалось. Правая рука капитана-надзирателя
Граммела по-прежнему ничего не чувствовала, но он мог ее видеть. Левой
рукой он приподнял восстановленную конечность к свету и перевернул ее,
чтобы посмотреть, как там другая сторона.
Он осторожно попробовал сгибать пальцы. Реакция была совсем слабой,
но она была.
- Необратимого повреждения нервов не было, - сообщила врач после
того, как Граммел вышел из хирургической кабины лазарета. Капитан
продолжал разглядывать руку. - Уложить нервы на место было нетрудно, и
кость срослась гладко. Рука у вас теперь как новая. Дней через пять она и
действовать будет как новая. Единственное отличие... - капитан-надзиратель
взглянул на врача, - ...она никогда не будет потеть. - Продолжая
складывать свои инструменты, врач рассказывала: - Если бы такие же
повреждения были у вас не только в предплечье, а, например, во всей
верхней части правого бока, мы вынуждены были бы снабдить вас хотя бы
одной серией искусственных проводников пота. Но при радикальной
реабилитации вашего правого предплечья организм компенсирует потерю очень
легко.
Она протянула руку и изучающе потрогала правую сторону лица Граммела:
- Как вы слышите этим ухом?
- Нормально, - коротко бросил Граммел. - Вы сильный специалист,
доктор. Я прослежу, чтобы вы получили хорошую награду.
- Есть один способ это сделать.
- Что бы вы хотели?
Врач сняла свой испачканный, в пятнах, халат и снова принялась
аккуратно раскладывать инструменты по нужным ящичкам. Она была старой
женщиной, и зрение и слух у нее уже были не те, что прежде. И уж, конечно,
не такими острыми, как у капитана-надзирателя, даже при том, что в его
восстановленное ухо она вставила новую барабанную перепонку.
Бедная женщина, она когда-то позволила, чтобы ее скромные таланты
использовала Империя. Это часто случалось с людьми, которым было уже все
равно, жить или умереть. Ей было все равно с тех пор, как один молодой
человек погиб в страшной лендспидерной катастрофе лет сорок назад. Тут
вмешалась Империя и предоставила ей если не повод для продолжения жизни,
то хотя бы возможность приносить пользу вместо того, чтобы умереть.
Она искоса посмотрела вверх на Граммела:
- Не казните этих шестерых солдат. Тех, из дальнего отделения тюрьмы.
- Удивительное требование для награды, - Граммел размышлял. - Нет, -
очень серьезно ответил он, увидев выражение ее лица. - Думаю, что нет. Это
исходит не от вас. Я вынужден отказать.
Он провел рукой по темному шву, сбегавшему с верхней части его
наполовину выбритой головы по восстановленному уху и исчезавшему,
наподобие лески, в нижней части челюсти. Вдоль этого шва была введена
органическая суспензия. Она поможет поддерживать на месте челюсть и
позволит ей нормально функционировать, пока эта сторона лица полностью не
зарастет. Когда процесс заживления завершится, шов полностью рассосется.
- Они оказались некомпетентными, - закончил Граммел.
- Им просто не повезло, - твердо возразила врач. Она была чуть не
единственным человеком на Мимбане, отваживавшимся спорить с Граммелом.
Целители обычно могут позволить себе быть независимыми. Те, у кого мог
возникнуть соблазн ругаться с врачами, никогда не знали, когда им
потребуется их помощь. Граммел считал, что заплатить мелким
препирательством за страховку от случайного сбоя агрегата для сращивания
костей было совсем недорого.
Отвернувшись от женщины, он принялся изучать свое отражение в
зеркале:
- Шестеро дураков. Они позволили узникам сбежать.
Как обычно, врач никак не могла прочесть мысли Граммела. Вполне
возможно, что он любовался шрамом, шедшим параллельно наложенному ею шву.
Большинство мужчин пришли бы от него в ужас. Однако у Граммела были свои
представления об эстетике.
- Двое язземов, - напомнила врач, - если они пользуются помощью
людей, это сочетание победить очень сложно. Особенно, если у них была
подмога извне.
Граммел обернулся к ней:
- Именно это меня и тревожит. У них должна была быть помощь извне.
Побег был совершен слишком чисто, слишком гладко, чтобы это было не так.
Особенно для чужеземцев. Но вы так и не привели мне уважительной причины,
почему я должен отменить казнь шестерых охранников.
- Двое из них изуродованы на всю жизнь, - сказала врач, - а остальные
изувечены шрамами, вылечить которые не в моих силах. Ваши ресурсы здесь
далеко не безграничны, капитан-надзиратель. Если вы намерены прочесывать
районы близ всех городов, вам понадобится каждый человек, который может
ходить. Кроме того, сочувствие заставляет людей работать лучше, чем страх.
- А вы романтик, доктор, - заметил Граммел. - Но несмотря на это,
ваша оценка моих ресурсов вполне точна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73