И если такие случаи будут часты, нас, конечно, сразу заподозрят. Мы ведь и так вроде как с испытательным сроком здесь, пока они не разберутся, кто мы и как, настоящие ли люди или нет.
– Я, например, настоящий, – Веенн сделал жест, как будто он душит воображаемого противника. – Прикончу первого же амплитура, которого встречу.
Внезапно его воинственный настрой сменился торжественно-задумчивым.
– И хотелось бы найти своих настоящих родителей. Если они еще живы, конечно.
– Вряд ли, – в тоне Раньи было и сочувствие, и категоричность.
Наверняка их настоящие родители давно мертвы, а им подсунули фальшивых – из ашреганов.
– Если амплитуры узнают, какие мы теперь, – они сделают все, чтобы избавиться от нас раз и навсегда. Да и в Узоре, пожалуй, тоже. Они и так не в особенном восторге от союза с землянами, а тут еще такая, оказывается, у них страшная сила – внушать другим свои желания. Паранойя, конечно, но у меня уже есть некоторый опыт по этой части. Что касается самих землян, то они сами себя не понимают, так что вряд ли поймут то, что с нами случилось. Да и нам надо еще время, чтобы со всем этим разобраться как следует. Так что пока самое главное – держать все в полной тайне, использовать эту нашу власть над другими только в случае крайней необходимости. Учтите: мы все прошли через хирургию гивистамов, и в результате получилось нечто, чего никак не предвидели наши чертовы Учителя. Все их ухищрения обратились теперь против них самих. Они-то думали, что мы станем их самыми верными воинами, а мы стали их самыми опасными врагами: земляне, умеющие внушать, как амплитуры. Еще раз повторяю: нам нужно время. А вдруг эти наши способности с возрастом будут ослабевать? А вдруг еще что-нибудь на них может повлиять? В любой момент нас могут уничтожить, просто из страха перед нами – причем это могут сделать не только враги, но и друзья.
Он обвел взглядом серьезные, напряженные лица друзей.
– Нам нужно быть очень осторожными.
– Что интересно, – сказал один из техников, – ведь эти первые окончания вырастают снова, хотя и в другом месте. А вдруг та программа, которую в нас заложили амплитуры, снова регенерирует?
– Я об этом тоже думал. – Раньи помолчал. По-моему, дело выглядит так: средствами генной инженерии можно внедрить в наш мозг некую программу, но без компьютера она останется бездействующей. Амплитуры решили эту задачу, трансплантировав нам еще и капсулу-микропроцессор. Но теперь этот компьютер отсоединен, и новые нейроны будут давать уже новое соединение, в обход капсулы. А вообще-то, ведь известно, что значительная часть клеток мозга землян, нашего мозга, вообще не используется. Может статься, что то, что нам туда встроили, активизирует эту бездействующую часть мозга, которая иначе пробудилась бы, может быть, через миллион лет эволюции. Кстати, ведь капсула эта сама по себе не дала нам никаких сверхъестественных способностей. Это просто органический переключатель – и только. Мы, например, не можем общаться телепатически, как амплитуры, – от мозга к мозгу.
– Ну и хорошо, – подал реплику Турмаст, и добавил, показывая пальцем на техника, сидящего рядом:
– Я вовсе и не хочу знать, что он там думает. Раздался первый смешок.
– В нас может появиться еще что-нибудь новенькое. Начнем, например, парить в воздухе, – высказался Веенн. – Какие будут тогда инструкции? Я первый.
Это была только наполовину шутка.
– Если все так, как вы говорите, – пробормотал техник, – то значит, что, по крайней мере, по Структуре мозга мы ближе к амплитурам, чем к ашреганам или массудам. Зачем же нам тогда связываться с Узором? Эта мысль до сих пор не приходила в голову ни Раньи, ни кому-либо еще. На несколько минут все замолчали, размышляя. Потом Турмаст решительно высказал свое мнение:
– Нет. Вспомните, чему нас учили: биологическое сходство или различие ничего не значит. Оно ничего не значило для нас, когда мы были ашреганами и сражались с землянами, и теперь то же самое. Будучи людьми, землянами, мы должны сражаться с амплитурами из-за того, что у них другая вера, и они хотят обратить в нее всех остальных, а вовсе не из-за какой-то там физиологии. Лепары и с’ваны и гивистамы губят мир так же, как и мы. Они верят в свободу мысли – как мы, а амплитуры – нет. Я как землянин не хочу быть частью и орудием их дурацкого Назначения. Особенно после того, как мы узнали правду о том, что они сделали с нами.
Слова Турмаста были встречены одобрительным гомоном.
– Да, – почти с удивлением заметил Веенн. – Ты, Раньи, открыл нам глаза, а мы тебя чуть не убили за это. Ну, и как нам спасти остальных наших – здесь и на Коссууте? Как нам принести им эту правду?
– Будьте благодарны нашим новым друзьям, помогайте им и – ждите.
Только поменьше «предложений». Я поговорю со здешними властями. У меня есть кое-какие идеи.
– Только вряд ли имело бы смысл забрасывать нас на Коссуут так, как они подкинули тебя из джунглей там, на Эйрросаде. Нас слишком много, риск слишком велик, – заметил Турмаст.
– Да, с Коссуутом не получится, – признал Раньи. Но больше не сказал ничего, хотя реплик и вопросов было предостаточно.


* * *

Он внушал свои «предложения» очень осторожно: то поговорит с каким-нибудь с’ваном, то с влиятельным массудом. Землян он обходил – они были иммунны против его внушения. Помощь своих друзей он категорически отверг: если он попадется, пусть это будет только он один. Как он и ожидал, когда он, наконец, представил свои соображения штабу обороны Улалуабла, последовала масса возражений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103