Это говорю вам я, старик, немало повидавший на своем зеку. И это
- святая истина.
Я позабыл рассказать еще об одном. Когда мы с отчаянием в душе
целовались и обнимались за стволом старого бука, Лили сняла с пальца
кольцо и сунула его мне в руку со словами: "Каждое утро, когда проснешься,
смотри на него и вспоминай обо мне!" Это было кольцо ее матери. Оно и
сейчас поблескивает при свете зимнего солнца на моей морщинистой руке,
которая выводит эти строки. Долгие годы, заполненные самыми невероятными
событиями, всегда и всюду, в бою и в любви, при зареве лагерных костров, в
отблесках жертвенного огня или под мерцающими одинокими звездами среди
безлюдной дикой пустыни это кольцо сияло на моем пальце, напоминая о той,
которая мне его дала. И с этим кольцом я сойду в могилу. На внутренней
стороне гладкого золотого кольца выгравирован девиз, сейчас уже
полустертое двустишие:
Пускай мы врозь,
Зато душою вместе.
Воистину подходящие для нас слова! Они не утратили своего значения и
поныне.
В тот же день мы с отцом отправились верхом в Ярмут. Мой брат Джеффри
не поехал с нами, но простились мы дружески, и я этому рад, потому что
больше я его уже не увидел. О Лили Бозард и о наших чувствах к ней не было
сказано ни слова, хотя я прекрасно звал, что едва я скроюсь за поворотом,
он тут же постарается занять мое место в ее сердце. Он и в самом деле
сделал такую попытку, но за это я его прощаю. По правде говоря, его нельзя
слишком порицать, потому что разве найдется хоть одни мужчине, который,
увидев Лили, не захотел бы на ней жениться? Вряд ли. А раньше мы всегда
были добрыми друзьями, и лишь позднее, когда оба возмужали и между нами
встала любовь к Лили, мы начали постепенно отдаляться друг от друга.
История довольно обычная. К тому же Джеффри ничего не добился и сердиться
мне на него попросту не за что. Куда лучше вспоминать о нашей детской
дружбе, предав остальное забвению. Бог с ним!
Моя сестренка Мэри, которая стала самой красивой девушкой во всей
округе после Лили Бозард, горько плакала, разлучаясь со мной. Она была
всего на год моложе меня, и мы нежно любили друг друга. Я утешил Мэри, как
сумел, и, рассказав обо всем, что произошло между мною и Лили, попросил ее
стать нашим союзником. Мэри обещала сделать все возможное, и хотя она не
сказала, что у нее на уме, однако я понял: сестренка надеется нам помочь.
Как я уже говорил, у Лили был брат, весьма многообещающий юноша, в то
время он находился в колледже. Сестра и он питали друг к другу глубокую
привязанность, которая, возможно, могла бы в дальнейшем вылиться в нечто
более прочное.
Итак, мы поцеловались в последний раз и со слезами простились. Отец и
я сели на коней и двинулись в путь. Но когда, миновав Пирнхоу-стрит, мы
поднялись на невысокий холм за вайнгфордскими мельницами, расположенными
левее Банги, я придержал своего коня, оглянулся назад, на живописную
долину Уэйвни, и сердце мое сжалось от боли. Если бы я знал все, что мне
предстоит пережить, прежде чем я снова увижу родные места, оно бы,
наверное, разорвалось. Но господь бог, ниспосылающий людям по мудрости
своей тягчайшие испытания, спасает их неведением. Ибо если бы мы обладали
даром предвидеть будущее, я думаю, лишь немногие из нас согласились бы
жить по доброй воле. Поэтому я только бросил последний долгий взгляд на
темнеющие вдали кроны дубов, за которыми скрывался дом Лили, и тронул
коня.
На следующий день я уже был на борту "Авантюристки". Перед самым
отплытием сердце отца дрогнуло: он вспомнил, что я был любимцем матеря и
испугался, что больше меня не увидит. Отец настолько встревожился, что в
самый последний момент изменил свое решение и хотел меня удержать. Но я
уже не мог остановиться, я выстрадал всю горечь расставания и не желал
возвращаться на посмешище соседям.
- Слишком поздно? - сказал я отцу. - Вы сами хотели, чтобы я
отомстил, и побуждали меня к этому самыми жестокими словами. А теперь,
даже если я буду знать наверное, что через неделю умру, я все равно не
останусь дома, потому что от таких клятв, как моя, не отказываются, и пока
она не исполнена, проклятие будет тяготеть надо мной.
- Да будет так, сын мой! - со вздохом проговорил отец. - Страшная
смерть твоей матери затмила тогда мой разум, и я наговорил такого, что,
боюсь, мне еще придется раскаяться. К счастью, я вряд ли доживу до этого
дня, ибо сердце мое разбито. Мне следовало бы вспомнить, что возмездие в
руках божьих и оно обрушится в свое время без нашей помощи. Не поминай
меня лихом, мой мальчик, если мы больше не встретимся. Я люблю тебя, и
только еще более сильная любовь к твоей матери заставила меня обойтись с
тобой так сурово.
- Я это знаю, отец, и не помню зла. Но если вы сами считаете, что вы
передо мной в долгу, заплатите мне лишь одним: постарайтесь, чтобы мой
брат, не вредил нам с Лили, пока меня здесь не будет.
- Я сделаю что могу, сын мой, хотя, признаться, не будь вы так сильно
привязаны друг к другу, я бы с удовольствием их поженил. Но, повторяю, я
уже недолго смогу заботиться о твоих и о прочих земных делах, а когда меня
не станет все пойдет своим естественным путем. А тебе, Томас, я даю завет:
не забывай своей веры и своей родины, что бы с тобой ни случилось, избегай
ненужных стычек, держись подальше от женщин, губящих нашу молодость, а
главное - следи за своим языком и своим характером, он у тебя далеко не
голубиный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22