Ящерка стремительно скользнула в траву, оставляя за собой
только огненную полоску в темноте. Синяка сел, скрестив ноги, и
стал ждать.
Ждать ему пришлось недолго. Аэйт, как всегда, выступил из
пустоты, бесшумный, точно тень.
- Привет, - произнес он, радуясь тому, что Синяка от него
шарахнулся. Саламандра высунулась у парнишки из-за пазухи и
нахально уставилась на своего хозяина немигающими красными
глазами. Эти двое были так довольны собой, что Синяке захотелось
испортить им настроение.
- Ты не боишься, Аэйт, что эта дуреха спалит на тебе одежду?
Саламандра юркнула обратно. Из-под кожаной куртки Аэйта
донеслось обиженное шипение.
- Ай! - вскрикнул Аэйт. - Она царапается.
Саламандра притихла. Синяка решительно запустил руку
Аэйту за ворот и вытащил оттуда извивающуюся ящерку.
- Нечего ей тут делать. Это мое имущество.
- Рабовладелец, - хмыкнул Аэйт, следя за тем, как саламандра
развалилась посреди потухшего костра и вызывающе замерцала.
Синяка предложил юноше чаю, но тот отказался.
- Что у тебя стряслось? - спросил он.
- Собственно, ничего, - смущенно ответил Синяка. - Я хотел у
тебя кое-что узнать. Асантао говорит, что это тайна...
- Какая?
- Дерево Восьми Клыков, - прямо сказал Синяка.
Аэйт долго молчал. Чужеземец спрашивал о том, за что его
самого чуть не выгнали в болота умирать от одиночества и голода.
И Асантао решила, что Синяке лучше этой тайны не знать. Но, с
другой стороны, дерева больше нет, значит, и тайны больше нет...
- Это святыня союза воинов, - сказал, наконец, Аэйт еле
слышно. - Она дает силу убивать и оставаться в живых. Она
приносила нам удачу. В него врезаны две кабаньих челюсти с
клыками... То есть, так было... - Он помрачнел.
Синяка искоса посмотрел на него, но больше ни о чем
спрашивать не стал.


Девушка с красными стрелами в волосах стояла перед
вождем. Фарзой жестом показал ей на мягкую шкуру,
расстеленную на пороге его дома. Там были разложены ножи,
стрелы, два лука - Фарзой разбирал свое оружие, полагая, что
скоро оно ему понадобится. Отодвинув в сторону связку стрел,
девушка осторожно села. Фарзой наклонился к ней и коснулся ее
щеки.
- Фрат, - сказал он негромко, - твой отец вернулся один,
оставив у соляного озера четверых убитых.
Черные брови Фрат сошлись в дугу.
- Его позор - мое несчастье, - ответила она.
- Ты только тень, - сказал вождь, - а твой отец - хороший
воин. Не терзай себя понапрасну. Я рад, что Фратак жив. Клянусь
богами, Фрат, не будь ты женщиной, ты давно уже вошла бы в
воинский союз.
Фрат склонила голову.
- Ты хотел сказать мне только это?
- Нет, - ответил вождь. - Мне нужно знать, что у них на уме.
Зачем они сожгли дерево, приносящее удачу? Ждет ли нас война
из-за соли или можно будет поделить озеро между нашими
племенами? Я должен прочитать мысли их вождя. Приведи сюда
зумпфа, Фрат.
Девушка гибко поднялась, готовая идти.
- Живого, - добавил Фарзой, глядя ей вслед.
Ее не было в деревне несколько дней. Она ушла, взяв с собой
немного хлеба, нож и веревку, и никто не проявлял беспокойства о
ее судьбе. Даже Фратак оставался совершенно безразличен.
Исподтишка наблюдая за ним, Синяка только дивился: как ему
удается целыми днями лежать в доме Асантао, есть, пить,
принимать заботы колдуньи и ни с кем не разговаривать? Синяка
спросил об этом Аэйта, но паренек только пожал плечами.
- В их роду все такие, - пояснил он.
Фрат вернулась к вечеру третьего дня. Она выступила словно
из ничего, внезапно показавшись у большого костра. Но не прошло
и двух минут, как вся деревня уже знала, что тень Фратака здесь,
хотя ни шума, ни крика ее появление не вызвало. Люди сходились к
костру, усаживались вокруг и словно бы не обращали никакого
внимания на сидящую у огня девушку.
Лицо Фрат осунулось, одежда на ней была грязной, левая нога
перевязана повыше колена заскорузлой от крови и болотной тины
тряпкой. Но она держалась горделиво и спокойно.
Кто-то передал ей хлеб и кружку чая. Она принялась за еду и
ела жадно и быстро. Потом рядом с ней показался Фратак,
который тоже ничего не говорил - просто остановился возле
дочери. Она подняла на него глаза и улыбнулась. Тогда он
мимоходом притиснул ее к себе, взъерошив ее волосы (сейчас в
них не было ни одной стрелы, и они свободно падали ей на плечи),
но тут же отпустил.
Фрат отложила в сторону хлеб и встала. К ней шел вождь. За
ним, шаг в шаг, ступала Асантао. Злое лицо Фрат озарилось
торжествующей улыбкой. Она отбросила со лба растрепанные
волосы, оставляя на них след копоти, и засмеялась. Глядя на нее,
Фарзой засмеялся тоже.
- Где он? - спросил вождь.
- У часовых, со стороны северных ворот.
Не дожидаясь распоряжения, Фратак направился туда. Вождь
положил руки на плечи его дочери, любуясь ею.
- Почему тебя так долго не было, тень Фратака? Разве в лесах
мало наших врагов?
- Никак не могла найти живого, - ответила Фрат.
Фратак и еще один воин притащили к костру пленного,
швырнув его на землю к ногам вождя. Ноги у него были связаны,
руки стянуты у локтей той же веревкой. Когда его вздернули на
ноги, Синяка, сидевший поодаль от большого костра, разглядел
кровоподтеки по всему лицу пленного и кровавые пятна на его
одежде. Из раны на бедре торчал обломок стрелы с красным
древком. Светлые волосы, криво обрезанные ножом, слиплись и
были влажными от пота. Пленник был невысоким и коренастым, и
глядя на него, Синяка вполне мог поверить, что его народ когда-то
составлял с морастами одно целое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17