Он отпил из чаши, пригладил на висках седеющие напомаженные волосы и кончиками пальцев коснулся благовонных усов. "Человеческая душа есть величайшая загадка. Буйный зверь и скорбящий ангел в ней живут, одной плотью укрываются, одним хлебом питаются. Сегодня пируем и лобызаемся, а завтра проснется демон, обернется ангел зверем - и пошел грабить и жечь. Так уж, видно, повелось на Руси, други мои любезные, мужички..." Все затаили дыхание, Петр Францевич оглядел собрание и после короткой паузы продолжал: "И есть у этого зверя верный союзник. Только и ждет он, когда разгуляется, распояшется русский человек. Ждет, чтобы прийти и помочь ему жечь, грабить, насиловать. Две силы объединились, чтобы погубить землю, два недруга, тот, что сидит в нас самих, и тот, кто ждет своего часа на дальних подступах нашего необъятного государства..." "Во дает!" - сказал чей-то голос. "Монголы, поляки, французы... Тевтонская рать с головы до ног в железе. Только было встанет на ноги государство, отстроятся города, бабы нарожают детей - новая напасть, опять нашествие, опять все гибнет в огне... Уж совсем было сгинула Русь. Ан нет! - сказал Петр Францевич.- Откуда-то поднимается новая поросль, ангел подъемлет крыло. Стучат молотки плотников, рубятся избы, засеваются поля, князья собирают удрученный народ, попы молиться учат одичавшее стадо. До нового избиения, до следующего раза... И были гонимы, как прах по горам и пыль от вихря, говорит псалмопевец. Доколе же, спрашивается, все это будет продолжаться? У вас хочу спросить, мужички! Не чудо ли, что мы все еще существуем, второе тысячелетие тянем..." "Эва куда загнул!" - сказал голос. "Но вот наконец нам объявляют, что русский человек исчез, нет его больше, истребился и стерт с лица земли, как некогда были стерты древние народы. Так-таки и пропал, черт ли его унес, терпение ли Господне истощилось, неизвестно! Нет больше русского народа, так, лишайник какой-то остался. Но я спрашиваю вас, земляки-сельчане, друзья мои дорогие! А вы-то кто? Я спрашиваю: вы-то живы? Или это видение какое, фата-моргана, дивный сон мне снится, а на самом деле вас и нет вовсе? А?.. Вот то-то и оно!" - усмехнулся Петр Францевич и провел пальцами по шелковистым усам. Он скосил глаза и слегка нахмурился, Мавра Глебовна поспешно подлила витязям и оратору. Доктор искусствоведения Петр Францевич вознес чашу. "Славным пращурам нашим - ура!" - крикнул он, и мужики и бабы отчаянно завопили "ура" и захлопали. Оркестр заиграл гимн. Перед столами появился, слегка пошатываясь, с огромной гармонью Аркадий. Началось братание, раскрасневшиеся женщины переходили из рук в руки, лобызали мужиков, мужики обнимали друг друга, Петр Францевич нежно расцеловался с путешественником, Ксения прильнула устами к Василию Степановичу. Братья-витязи уже сидели в седлах. Начал накрапывать дождь. Некоторое время спустя дождь стучал по столам, залил рюмки, тарелки, миски со студнем и винегретом, дождь исколол острыми иглами серую поверхность реки. Люди бежали опрометью к деревне, те, кто не мог подняться, почивали в лужах. Пошел град, повалил снег. Снег закрыл до половины низкие окна и завалил крыльцо. С трудом приоткрылась дверь, путешественник, обмотанный шарфом, в валенках и рукавицах, с деревянной лопатой выбрался из темных сеней. С полчаса он работал метлой и лопатой, откопал ступеньки, разбросал снег перед окнами и прорыл дорожку к хибаре соседа. Усы и борода путешественника покрылись сосульками, ресницы побелели от инея. Проваливаясь в сугробы, он добрался до двери. "Эй, Аркаша!" - позвал он. Дорога и огородное поле скрылись под волнистыми наметами снега, река сравнялась с полями, и призрачные леса с трудом угадывались в дымчато-белом мареве бездыханного дня. ? *Взгляд, мнение (франц.). *Для барышни моего возраста (франц.).





Послесловие
Несколько вопросов Борису ХАЗАНОВУ
- Насколько автобиографичен ваш роман? Имеется в виду не сходство событий и совпадение дат, а соответствие мироощущения главного героя - писателя вашему мироощущению. - В эпоху, когда был провозглашен крутой подъем сельского хозяйства и страна должна была догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока, я был деревенским врачом в довольно глухом месте, вдали от железных дорог, в самом сердце Нечерноземной России. Я хорошо знал мой участок, по которому колесил в своем медицинском автомобиле, неплохо знал и всю область. В качестве заведующего сельской участковой больницы я был избран депутатом районного Cовета. Однажды на сессии выступил местный прокурор. Он произнес грозную речь, в которой обещал покончить с повальным бегством молодежи из села. Прокурор говорил с местным крестьянским акцентом, так что можно было догадаться, что он сам принадлежал к тем, кто удрал из деревни. Но он был недостаточно знаком с положением вещей, потому что на самом деле никакой молодежи в колхозах давно уже не осталось. В послехрущевские времена мне тоже приходилось не раз бывать в глубинке, и, как прежде, я видел мертвые деревни, похожие на ту, куда приехал герой моего романа. Вот то, что можно назвать автобиографическим элементом в этом произведении. Что касается самого героя, то, конечно, и в нем есть кое-что от автора. Правда, мне не приходилось убегать от жены. Кроме того, я не был в России профессиональным писателем (что бы ни подразумевалось под этим званием). Мысли о литературе, тщетные усилия писать и сознание собственной беспомощности, без сомнения, заимствованы у автора. - Мир, окружающий вашего героя, с одной стороны, вроде бы и предметен, а с другой - иллюзорен. Что это:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44