Они мирились с этим ровно столько, сколько потребовалось на то, чтобы
подготовиться к массовому анабиозу. Путем превращения комнат отдыха на
нижних уровнях в кладовые была высвобождена дополнительная площадь. Ведь
для человека в анабиозе необходим только один процент того пространства,
которое требуется бодрствующему человеку. В конце концов на корабле стало
достаточно просторно для тех, кто не захотел воспользоваться услугами
морозильных камер. Сначала добровольно изъявивших желание пройти через
погружение было не очень-то много - долгожители боялись смерти именно
из-за того, что потенциально могли жить необычайно долго. И многим из них
замораживание казалось очень похожим на Вечный Покой. Но постепенно
большие неудобства, связанные с чрезмерной скученностью, да еще угнетающее
однообразие полета, который казался бесконечным, достаточно быстро
изменили их намерения и обеспечили анабиозные камеры стабильным притоком
желающих проспать большую часть пути. Настал момент, когда камеры едва
успевали справляться с наплывом желающих впасть в состояние холодного сна.
Оставшиеся бодрствовать занимались только самой необходимой работой:
обслуживали механизмы корабля, гидропонные фермы, вспомогательное
оборудование, а самое главное - ухаживали за теми, кто спал. Биомеханики
со временем разработали сложные процедуры, которые позволяли предохранять
тела спящих от вредных влияний силы тяжести, колебаний температуры и
других негативных воздействий. При этом обязательно учитывался возраст
погружаемого в анабиоз, вес его тела, пол и многое другое. Благодаря
использованию внутренних помещений, где сила тяжести была меньше,
перегрузки, вызванные ускорением (а они могли привести к пролежням и
синякам), сводились до минимума.
Все, что было связано с уходом за спящими, приходилось делать
вручную: переворачивать их, массировать, следить за уровнем сахара в
крови, контролировать сердечную деятельность, производить замеры и
процедуры, направленные на предотвращение перехода чрезвычайно замедленных
процессов в организме в необратимые. Корабль был оборудован всего лишь
несколькими анабиозными камерами, а соответствующая аппаратура, с помощью
которой обычно осуществляется контроль за состоянием спящих, и вовсе
отсутствовала. Поэтому забота о десятках тысяч погруженных в анабиоз легла
на плечи бодрствующих членов Семей.

Элеонор Джонсон встретила свою подругу Нэнси Везерэл в столовой номер
девять, которую называли "клубом" те, кто обычно в ней собирался.
Большинство завсегдатаев ее были молоды и шумны. Единственным пожилым
человеком, часто заходившим сюда, был Лазарус. Шум не раздражал его. Он
даже доставлял ему удовольствие.
Элеонор кинулась к подруге и поцеловала ее в щеку.
- Нэнси! Так ты уже проснулась? Как я рада тебя видеть!
Нэнси высвободились из ее объятий:
- Привет, милая. Осторожно, ты разольешь мой кофе.
- Как, разве ты не рада встрече со мной?
- Конечно, рада. Но ты забываешь о том, что, с моей точки зрения, мы
виделись только вчера. К тому же я еще окончательно не пришла в себя.
- Когда ты проснулась, Нэнси?
- Часа два назад. Как твой ребенок?
- О, замечательно! - Элеонор просветлела. - Ты его просто не узнаешь:
последний год мальчишка рос как на дрожжах и уже достает мне до плеча. Он
все больше становится похож на своего отца.
Нэнси поспешила переменить тему. Друзья Элеонор старались в
разговорах не упоминать о ее погибшем муже.
- А чем ты занималась, пока я спала? По-прежнему возилась с малышами?
- Да, или, скорее, нет. Я опекаю ту возрастную группу, в которую
входит мой Хьюберт. Он сейчас в начальной школе.
- А почему бы тебе не бросить эту канитель и не поспать несколько
месяцев, Элеонор? Если ты все время будешь бодрствовать, то скоро
состаришься.
- Нет, что ты! - отозвалась Элеонор. - Не раньше, чем Хьюберт
вырастет и станет самостоятельным.
- Не будь такой сентиментальной. Половина спящих - женщины, у которых
есть маленькие дети. И я ничуть не осуждаю их. Да что далеко ходить! Для
меня, например, полет длится всего семь месяцев. Остальное время я могла
бы провести хоть вверх ногами.
Но Элеонор трудно было переубедить.
- Нет уж, спасибо. Может, тебе это и нравится, однако у меня есть
свое мнение по этому поводу.
Лазарус сидел неподалеку от них, расправляясь с синтетическим
бифштексом.
- Просто она боится отстать от жизни, и я ее понимаю - сам такой.
Нэнси отступила:
- Тогда заводи еще одного ребенка, Элеонор. Это освободит тебя от
скучных обязанностей.
- Для этого нужны по меньшей мере двое, - заметила Элеонор.
- Думаю, с этим все очень просто. Вот, например, Лазарус. Из него
получится отличный отец.
Элеонор зарделась. На лице Лазаруса, покрытом коричневым загаром,
тоже проступила краска.
- Кстати говоря, - заметила Элеонор, - я уже как-то осмелилась
сделать ему подобное предложение, но не нашла должного понимания.
Нэнси фыркнула в кофе и окинула оценивающим взглядом своих
собеседников.
- Прошу прощения. Я не знала.
- Ничего, ничего, - успокоила ее Элеонор. - Это просто потому, что я
- одна из его внучек в четвертом колене.
- Но... - Нэнси боролась с искушением нарушить столь чтимое ею
правило не вмешиваться в чужую личную жизнь. - Но, Господи, ведь это даже
не считалось бы кровосмешением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78