Образно
говоря, баллистическую траекторию лучше всего рассчитывать не на пальцах.
Такова я, Подди Фрайз, свободная гражданка Марса, женщина; в будущем
- пилот, а потом - командир исследователей глубокого космоса. Ищите мое
имя на первых полосах.
Мама смотрится вдвое лучше, чем я. Сколько бы я ни росла, ее мне не
догнать. Больше всего она похожа на валькирию, готовую умчаться в небо на
боевой колеснице. Ее диплом инженера крупномасштабного строительства
действителен по всей Системе, а за участие в перестройке Фобоса и Деймоса
маму наградили медалью Гувера и Офицерским Крестом Христианского Ордена.
Но она вовсе не сухой технарь, из тех что зажаты рамками узкой
специализации. Мама хорошо держится в обществе и легко варьирует поведение
в пределах от чарующей дружелюбности до леденящей неприступности, смотря
по обстоятельствам. У нее куча почетных дипломов, и время от времени она
публикует маленькие шедевры, вроде "Критерии строительства связанных
многослойных структур под давлением с учетом радиационного воздействия".
Работа часто отрывает маму от дома, и мне волей-неволей приходится
опекать братца. Я утешаюсь тем, что для меня - это хорошая практика: как
же я буду заправлять космическим кораблем, если не смогу приручить
шестилетнего дикаря. Мама говорит, что, если начальник бьет подчиненных по
головам гаечным ключом, он, чаще всего, неправ. Так что я стараюсь не
применять силу к нашему юному нигилисту, тем более что с Кларком это
небезопасно. Весит он не меньше меня и не брезгует грязными приемами.
Мы с Кларком появились на свет именно из-за маминой работы на
Деймосе, Она твердо решила закончить строительство в срок, а папа,
выпускник Арес-Университета и гуггенхеймовский стипендиат, с еще большим
упорством дрался за каждый камешек древних марсианских строений, и ему
было наплевать на строительство и его сроки. Папа с мамой так враждовали,
что вскоре уже не могли жить друг без друга. В конце концов, они
поженились, а потом пошли дети. Па с мамой ориентированы в разные стороны:
- его интересует прошлое, а ее - будущее: сна ведь сама его строит. У Па
еще звание профессора земной истории, но его настоящая любовь - история
Марса, особенно то, что было 50 миллионов лет назад. Но не подумайте, Па
не какой-нибудь засушенный "проф", занятый только высокими материями. Ему
еще не было моих лет, а он уже сражался за Революцию и потерял руку во
время ночного штурма здания Компании. Но и с одной рукой он стреляет без
промаха.
И, наконец, последний член нашего семейства - дядя Том, брат моего
деда по отцовской линии. Сам себя он называет нахлебником. Действительно,
за работой его увидишь не часто, но ведь он состарился еще до моего
рождения. Как и папа, он - ветеран Революции, в прошлом - Командир
Марсианского Легиона и Старший Сенатор Республики. Сейчас он отошел и от
политики, и от Легиона, и от работы в выборных органах. Вместо этого он
ошивается в Клубе Стервятников, где играет в пинокль с такими же осколками
славного прошлого. Пожалуй, из нашей семьи он мне ближе всех: он не такой
целеустремленный, как мои родители, и не так занят; у него всегда есть
время поболтать со мной. Ко всему прочему, на нем сидит маленький
чертенок, то и дело совлекающий его с пути истинного. Дядя Том говорит,
что мой чертенок побольше и посильнее, поэтому он и относится сочувственно
к моим проблемам. Сама я предпочитаю забыть этот вопрос.
Вот такая у меня семья, и все мы собираемся слетать на Землю. Ой, я
забыла еще троих детей. Но они, пожалуй, не считаются, то-то я о них и не
вспомнила. Когда папа с мамой поженились, Бюро ДЭГ (Демография, Экология,
Генетика) дало им разрешение на пятерых детей. Им разрешили бы и семерых.
Вы, наверное, уже поняли, что в марсианском обществе они котируются
довольно высоко.
Но мама твердо заявила, что пятеро детей - максимум, на больше у нее
времени не хватит, и родила всех нас в самые сжатые сроки. При этом она
работала в Бюро Планетной Инженерии, чтобы не умереть со скуки. А потом
заморозила одного за другим всех своих детишек. Всех, кроме меня; я-то
была первой. Кларк два года провел при глубоком минусе, а то был бы моим
ровесником. Конечно, время гибернации не считается: официально Кларк
родился в тот день, когда его разморозили. Помню, я страшно ревновала.
Мама тогда вернулась с разведки Юноны и сразу же занялась Кларком, а мне
это казалось ужасной несправедливостью.
Дядя Том помог мне смириться с этим, он-то никогда не забывал
приласкать меня. Теперь я, конечно, больше не ревную к Кларку - просто
здорово устала от него.
Так что под зданием яслей в Марсополисе дожидаются своего часа Гамма,
Дельта и Эпсилон. Вернувшись с Земли, мы разморозим кого-то из них и дадим
настоящее имя. Мама хочет разом ревитализовать Гамму и Эпсилон (они
девочки), а мальчика Дельту запустить не раньше, чем девочки научатся
помогать по дому. Папа же говорит, что это несправедливо: Дельта имеет все
права быть старше Эпсилон по естественному праву первородства. А мама
отвечает, что это - благоговение перед прецедентом, и недурно бы папе
оставить эти пережитки прошлого в кампусе и не тащить домой. Папа упрекает
маму в абсолютной бесчувственности, а мама соглашается и говорит, что
чувства только мешают разумному решению проблемы. "Ладно, будем разумными,
- говорит тогда Па. - Старшие сестры или подавят личность ребенка, или
вконец его избалуют".
1 2 3 4 5 6 7 8 9