Во всяком случае
солдаты воспринимали это как оскорбление.
Один солдат ударил мальчонку ладонью по лицу и выбил несколько зубов.
Результат: убиты два охранника и один лунарь.
После этого постовые стали детей игнорировать.
Мы ничего специально не придумывали, мы лишь поддерживали общий
настрой. Кому, скажите, могло прийти в голову, что милая пожилая леди
вроде моей старшей жены станет поощрять хулиганские выходки ребятни? Но
именно она-то их и поощряла.
Были и другие вещи, которые раздражали холостых людей, оказавшихся
вдали от дома. Одну мы спровоцировали сами. Дело в том, что
драгунов-усмирителей завезли в Булыжник, так сказать, без дамского
обеспечения.
Многие наши девицы - настоящие красавицы, и некоторые из них взяли за
обыкновение слоняться по станциям. Одеты они были куда легче обычного, то
есть близко к нулю, зато надушены сильнее, причем духами крепкими и
возбуждающими. С желтомундирниками они не разговаривали и даже на них не
смотрели - просто прохаживались в поле зрения солдат, волнообразно
покачиваясь так, как умеют лишь девушки-лунарки (женщины Терры так ходить
не могут - шестикратный вес не позволяет).
Такое зрелище, естественно, собирало толпы лиц мужского пола, от
взрослых мужиков до неоперившихся салажат: красотке - восторженные свистки
и аплодисменты, "мальчику в желтом" - ядовитые насмешки. Первыми начали
эту игру платные шлюшки, но вскоре образовался такой наплыв желающих, что
проф решил не тратить больше деньги на постановку. И оказался прав: даже
наша Людмила, застенчивая, как котенок, вызвалась попробовать, однако Ма
категорически ей это запретила. Зато Ленора - на десять лет старше и самая
красивая в нашей семье - попробовала, и Ма ее не бранила. Ленора вернулась
раскрасневшаяся, взволнованная и довольная собой, горя желанием и дальше
дразнить врага. Причем по собственной инициативе - ей и невдомек было, что
революционная каша уже заварилась.
В это время с профом я виделся редко и никогда на людях; мы
поддерживали связь по телефону. Поначалу нам сильно мешало то, что у нас
на ферме был всего один телефон на двадцать пять человек, среди которых
насчитывалось немало подростков, готовых висеть на аппарате часами, пока
не прогонят. Мими была строга: детям разрешался один телефонный звонок в
день продолжительностью не более девяноста секунд с возрастающей шкалой
наказаний за нарушение правила, что, однако, умерялось готовностью Ма
делать исключения. Последние сопровождались "мамиными телефонными
нотациями" типа: "Когда я впервые попала в Луну, здесь вообще не было
частных телефонов. Вы, дети, не можете себе представить, как легко..."
Мы чуть ли не последними из зажиточных семей установили у себя
телефон. Когда я вошел в семью, телефон был для нас еще новинкой.
Зажиточными же мы стали потому, что никогда ничего не покупали, если могли
вырастить это сами. Ма терпеть не могла телефонов, ибо деньги за
пользование услугами "Кооперативной компании связи Луна-Сити" в
значительной степени шли в карманы Администрации. И никак не хотела
понять, почему я не мог ("ты же так хорошо разбираешься в этих вещах,
Мануэль, милый") позаимствовать телефонный сервис, как мы заимствовали
электроэнергию. Что телефон - это часть системы переключений, в которой он
должен фигурировать под определенным номером, Ма нисколько не
интересовало.
И все же я додумался, как смухлевать. Проблема незаконного телефона
состоит в том, что надо организовать прием телефонных звонков. Поскольку
телефон не зарегистрирован, то даже если вы сообщите о нем друзьям, с
которыми хотели бы разговаривать, вы все равно останетесь "неизвестным"
для сети - нет сигнала, который должен дать ей команду соединить с вами
потенциального собеседника.
Но, с тех пор как Майк вошел в число заговорщиков, подключение к сети
перестало быть проблемой. В моей мастерской было почти все, что нужно, а
остальное я или купил, или позаимствовал. Просверлил дырочку в телефонную
будку из мастерской и еще одну - из комнаты Вайо (горная порода тут была
толщиной около метра, но лазерный луч, суженный до размеров карандаша,
режет быстро). Снял со стены зарегистрированный аппарат, присоединил к
линии блочок беспроволочной связи и замаскировал его. Осталось лишь
спрятать в комнате Вайо и в моей бинауральные рецепторы и микрофон, а
также соорудить схемку, повышающую частоту за пределы слышимости, чтобы в
аппарате Дэвисов было тихо, и преобразующую ее обратно в нормальную
звуковую частоту.
Единственная проблема - как проделать такую работу без свидетелей; но
это Ма взяла на себя.
Все остальное организовал Майк. Он не стал придумывать новых номеров
- отныне я пользовался номером "Майкрофт-ХХ", только когда звонил по
какому-нибудь другому аппарату. Майк просто круглые сутки прослушивал мою
мастерскую и комнату Вайо. Услышав, как я или она произносим: "Майк", он
тут же отвечал, а на другие голоса не реагировал. Голоса он различал,
словно отпечатки пальцев, и ни разу не ошибся.
Ну а я доделал кое-что по мелочам: поставил звукоизоляцию на дверь в
комнате Вайо, такую же, как у меня в мастерской, соорудил переключатели
для наших с ней переговорных устройств, а также провел сигнализацию, чтобы
знать, одна ли она в комнате и закрыта ли у нее дверь, и чтобы Вайо знала
то же самое обо мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152