- Да. Третий слева.
- Может быть, мы с вами перепутали эти флагштоки? Вы не представляете себе, Пэтси, милая, как я расстроен.
- Я вам не верю.
- Как мне вас убедить? Я ведь и сам решил, что вы меня одурачили. Я весь день так бесновался, что в конце концов от меня ушла бухгалтерша. Вы, случайно, не бухгалтер?
- Нет. Кроме того, у меня есть работа.
- Пэтси, я прошу вас, пообедайте завтра со мной, только на этот раз условимся так, чтоб ничего не перепутать.
- Право не знаю, есть ли у меня желание...
- Ну, пожалуйста, Пэтси. Кстати, объясните, отчего вы вдруг решили, что номера Плаза 6-50-00 не существует? Что за чушь!
- Я совершенно точно знаю, что его не существует.
- Как же я с вами говорю? По игрушечному телефону?
Она засмеялась. - Скажите мне ваш номер, Пэтси.
- Э, нет. С номерами будет то же, что с фамилиями; я не скажу вам своего, покуда не узнаю ваш.
- Но вы же знаете мой номер.
- Нет, не знаю. Я пробовала к вам сегодня дозвониться, и телефонистка сказала, что даже коммутатора такого нет. Она...
- Она сошла с ума. Мы все это обсудим завтра. Значит, снова в час?
- Но никаких флагштоков.
- Хорошо. Вы, помнится, когда-то говорили Джен, что ваша контора сразу за углом от старого здания Тиффани?
- Да.
- На Пятой авеню?
- Ну да.
- Так вот, я буду ждать вас завтра ровно в час там на углу.
- И не советую вам меня подводить.
- Пэтси...
- Что, Говард?
- Вы даже еще милее, когда сердитесь.
На следующий день лил проливной дождь. Я добрался до юго-восточного угла Тридцать седьмой и Пятой, где возвышается старое здание Тиффани, и проторчал под дождем добрый час - до без четверти второго. Пэтси снова не явилась. У меня не укладывалось в голове, как могла эта девчонка так ловко водить меня за нос. Потом я вспомнил ее нежный голосок и милую манеру выговаривать слова, и у меня мелькнула слабая надежда, что она побоялась выйти на улицу из-за дождя. Может быть, она даже звонила мне, чтобы предупредить, но не застала.
Поймав такси, я вернулся в контору и с порога, не раздеваясь, спросил не звонил ли кто в мое отсутствие? Мне не звонили. Расстроенный и возмущенный, я спустился вниз и зашел в бар на углу Мэдисон Авеню. Заказал себе виски, чтобы согреться после дождя, пил, строил догадки, предавался неопределенным мечтам и через каждый час звонил в контору. Один раз какой-то бес толкнул меня, и я набрал Прескотт 9-32-32: хотел поговорить хоть с Дженет. Но тотчас услышал голос телефонистки:
- Назовите, пожалуйста, номер, по которому вы звоните.
- Прескотт 9-32-32.
- Прошу прощения, У нас не зарегистрирован такой индекс. Будьте добры, еще раз сверьтесь с вашим справочником.
Ну что ж, поделом мне. Я повесил трубку, заказал еще порцию виски, потом еще, потом вдруг оказалось, что уже половина шестого, и, прежде чем отправиться домой, я решил в последний раз звякнуть в контору. Набрал свой номер. Раздался щелчок, и мне ответил голос Пэтси. Я сразу его узнал!
- Пэтси?..
- Кто это говорит?
- Говард. Для чего вы забрались ко мне в контору?
- Я у себя дома. Как вы узнали мой номер?
- Сам не знаю. Я звонил к себе в контору, а попал к вам. Наверно, наши провода барахлят в обе стороны.
- У меня нет охоты с вами разговаривать.
- Еще бы, вам стыдно разговаривать со мной.
- Что вы имеете в виду?
- Послушайте, Пэтси. Вы безобразно со мной поступили. Если вам хотелось отомстить, вы могли хотя бы...
- Как я с вами поступила? Да это же вы обманули меня.
- О-о, бога ради, давайте уж хоть сейчас обойдемся без этих шуток. Если я вам неинтересен, куда порядочней сказать мне правду. Я вымок до нитки на этом проклятом углу. Мой костюм до сих пор не просох.
- Как это вымокли до нитки? Почему?
- Да очень просто! Под дождем! - рявкнул я. - Что в этом удивительного?
- Под каким дождем? - изумленно спросила Пэтси.
- Бросьте дурачиться. Под тем самым дождем, который льет весь день. Он и сейчас хлещет.
- Мне кажется, вы сошли с ума, - испуганно сказала Пэтси. - Сегодня ясный, совершенно безоблачный день, и солнце светит с самого утра.
- Здесь в городе?
- Конечно.
- И вы видите безоблачное небо из окна своей квартиры?
- Да, разумеется.
- Солнце светило весь день на Тридцать седьмой и на Пятой?
- На какой это Тридцать седьмой и Пятой?
- На тех самых, что пересекаются у старого здания Тиффани, - сказал я раздраженно. - Вы ведь около него работаете, сразу за углом.
- Вы меня пугаете, - сказала Пэтси шепотом. - Нам... давайте лучше кончим этот разговор.
- Почему? Что вам еще не слава богу?
- Так ведь старое здание Тиффани - на Пятьдесят седьмой и Пятой.
- Здравствуйте! Там новое.
- Да нет же, старое. Вы разве забыли, что в сорок пятом году им пришлось переехать на новое место?
- На новое место?
- Конечно. Из-за радиации дом нельзя было отстроить на прежнем месте.
- Из-за какой еще радиации? Что вы тут мне...
- Там ведь упала бомба.
Я почувствовал, что по моей спине пробежал странный холодок. Может быть, я простыл под дождем?
- Пэтси, - сказал я медленно. - Все это очень... странно. Боюсь, что перепуталось нечто поважнее телефонных проводов. Назовите мне ваш телефонный индекс. Номер не нужен, только индекс.
- Америка 5.
Я пробежал глазами список индексов, вывешенный в телефонной кабине: АКадемия 2, АДирондайк 4, АЛгонкин 4, АЛгонкин 5, АТуотер 9... АМерики там не было.
- Это здесь, в Манхэттене?
- Ну, конечно. А где же еще?
- В Бронксе, - сказал я. - Или в Бруклине. Или в Куинсе.
- По-вашему я стала бы жить в оккупационных лагерях?
У меня перехватило дыхание.
- Пэтси, милая, извините меня: как ваша фамилия? Мне кажется, мы с вами оказались в совершенно фантастических обстоятельствах, и, пожалуй, нам лучше не играть в прятки.
1 2 3 4