Мы были бы необыкновенно рады распространить этот обычай и на Канаду.
Она с невинным простодушием уставилась прямо в глаза Хаудену.
Титул графа. Вопреки всем его убеждениям, воображение Хаудена разбушевалось вовсю. Едва ли не самый высокий титул в британском дворянстве, выше стояли только маркизы и герцоги. Он, конечно, никогда не примет этого титула, но, если бы и согласился, то как стал бы себя величать? Граф Медисин-Хэтский? Ну нет, слишком уж диковинно, да и отдает какой-то глухоманью — людям на смех. Тогда граф Оттавский? Да, вот это то, что нужно. Звучит и несет в себе глубокий смысл.
Королева взяла салфетку и легкими движениями отерла капельку джема с кончика пальца у холеного ногтя, затем поднялась. Джеймс Хауден последовал ее примеру. Чаепитие закончилось, и королева, проявляя такт и внимание, как она часто поступала в неофициальных случаях, решила немного проводить премьер-министра.
Они уже прошли почти половину гостиной, когда появился беззаботно веселый супруг королевы. Принц вошел через узкую дверь, замаскированную высоким зеркалом в золоченой раме.
— Чайку немного не осталось? — жизнерадостно спросил он. Увидев Хаудена, воскликнул:
— Как! Вы нас уже покидаете?
— Добрый день, ваше королевское высочество, — склонился в поклоне Хауден. Он был достаточно искушен, чтобы не поддаться на фамильярность. Принц вообще-то крепко пошатнул чванливую напыщенность, окружавшую трон, но по-прежнему требовал должного к себе почтения, и его глаза умели сверкать, а тон — обретать ледяную холодность, когда он ощущал в нем недостаток.
— Ну, если вам действительно так уж нужно уходить, пройдусь-ка я с вами, — объявил принц.
Хауден склонился к протянутой руке королевы и церемонно, как и требовал данный момент, направился спиной к выходу.
— Осторожно! — окликнул его принц. — Кресло по корме слева.
Сам принц также предпринял шутливую попытку попятиться, и лицо королевы окаменело. Хауден подумал, что иногда она, наверное, считает, что жизнерадостность ее супруга заходит слишком далеко.
В изысканно орнаментированной прихожей, где Хаудена ожидал ливрейный лакей, чтобы сопроводить его к автомобилю, премьер-министр и принц обменялись на прощание рукопожатием.
— Ну, тогда привет вам, — с непоколебимой невозмутимостью воскликнул принц. — До отъезда в Канаду попробуйте заскочить к нам еще разок.
Десять минут спустя, направляясь из Букингемского дворца в Дом Канады, Джеймс Хауден с улыбкой перебирал в памяти эти эпизоды. Он восхищался решительностью принца неизменно избегать всяческих формальностей, несмотря на то что, когда обладаешь таким постоянным рангом, как супруг королевы, можно было бы эту самую непринужденность то напускать на себя, то нет — по собственной прихоти. Именно постоянство такого рода вызывает к человеку уважение, а вот политики — как, например, сам Хауден — всегда помнят, что сроку их пребывания на посту в один не столь уж далекий день придет конец. Безусловно, в Англии большинство выходящих в отставку министров кабинета награждаются титулами в память об их добросовестном служении стране. Однако в наши дни система эта так старомодна.., абсурдная головоломка. В Канаде все это будет выглядеть еще смешнее.., граф Оттавский, ни больше ни меньше. Вот позабавились бы его коллеги!
И все же, если признаться честно, он полагал, что обязан тщательно изучить предложение королевы, прежде чем отвергать его окончательно. В том, что леди говорила о необходимости отличия Канады от Соединенных Штатов, был смысл. Возможно, он все-таки должен прозондировать свой кабинет, как обещал. Если это на благо страны…
Граф Оттавский…

Однако он не только не стал прощупывать членов кабинета по этому поводу, но и вообще вплоть до сей минуты в Вашингтоне никому ни словом не обмолвился о предложении королевы. Сейчас, умолчав об упоминании королевой его собственной персоны, Хауден в окрашенных юмористическими нотками тонах передал Артуру Лексинггону содержание состоявшейся в Букингемском дворце беседы.
Закончив, он вновь взглянул на часы и убедился, что до того момента, когда им предстоит пересечь Пенсильвания-авеню и направиться к Белому дому, осталось всего пятнадцать минут. Поднявшись, он опять прошагал к открытому окну гостиной.
— Ну и что вы думаете обо всем этом? — спросил он, не оборачиваясь.
Министр иностранных дел сбросил ноги со скамеечки и, встав, потянулся. На лице его отражалось веселое недоумение.
— Это, конечно, будет отличать нас от Соединенных Штатов, спору нет. Вот только, по-моему, не в том и не так, как хотелось бы.
— Мне тоже так подумалось, — ответил Хауден. — Но должен признаться, что, на мой взгляд, вот это соображение ее величества насчет отличия может быть хорошо воспринято публикой. В будущем, знаете ли, любая вещь, что поможет Канаде выделяться каким-то своеобразием, обязательно обретет особую важность, — он почувствовал на себе испытующий взгляд Лексингтона и добавил:
— Но если вы так против, забудем об этом. Просто в свете просьбы нашей леди я считал, что нам следует обсудить это предложение всем вместе.
— От обсуждения-то никакого вреда не будет, как я полагаю, — согласился Лексингтон. Он вновь принялся расхаживать по длинному ковру.
— Дело в том, — осторожно проговорил Хауден, что мне хотелось бы, чтобы именно вы подняли этот вопрос в кабинете. Уверен, что было бы много лучше, если бы инициатива исходила от вас, а я тогда бы смог подождать со своим суждением до тех пор, пока не выскажут мнение остальные.
— Я бы хотел подумать, премьер-министр, если не возражаете, — с сомнением в голосе протянул Артур Лексингтон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158