— Совершенно верно, — любезно согласился старикашка, и в голосе его послышались насмешливые интонации. — А вот Италия — одна из наименее преуспевающих наций на земле. Что же касается итальянских солдат, то они не знают себе равных в мире по трусости. Вот поэтому-то дела нашей страны в этой войне идут так хорошо, а вашей так скверно.
Нейтли удивленно загоготал, затем, шокированный собственной невежливостью, виновато покраснел.
— Простите, что я над вами смеялся, — сказал он вполне искренне и продолжал почтительно-снисходительным тоном: — Но ведь Италия была оккупирована немцами, а теперь — нами. И после этого вы утверждаете, что дела у вас идут хорошо?
— Конечно, утверждаю! — весело воскликнул старик. — Немцев гонят отсюда в шею, а мы, как были здесь, так и остались. Через несколько лет вы тоже уйдете, а мы по-прежнему останемся. Как видите, Италия и вправду очень бедная и слабая страна, но именно это и делает нас такими сильными. Итальянские солдаты больше не умирают на поле боя, а немецкие и американские продолжают умирать. Я сказал бы, что дела у нас идут как нельзя лучше. Да, я совершенно уверен, что Италия выживет в этой войне и будет существовать даже после того, как ваша страна погибнет.
Нейтли не верил ушам своим. Ему сроду не приходилось слышать столь чудовищных речей, и он невольно удивлялся, почему до сих пор не упрятали этого предателя-старикашку за решетку.
— Америка не погибнет никогда! — крикнул он запальчиво.
— Так уж и никогда? — поддел его старикашка. — Рим пал, Греция пала, Персия пала, Испания пала. Все мелкие державы рано или поздно погибали. Почему же вы думаете, что ваша страна представляет собой исключение? Как вы думаете, сколько лет будет существовать ваша страна? Вечно? Не забудьте, что сама земля обречена на гибель. Через двадцать пять миллионов лет или что-то в этом духе померкнет солнце.
Нейтли беспокойно заерзал.
— Ну знаете, это довольно длительный срок. Целая вечность.
— Что вы называете вечностью? — посмеиваясь, допытывался настырный старикашка. — Миллион лет? Полмиллиона? Лягушачье племя, например, существует около пятисот миллионов лет. Можете ли вы сказать наверняка, что Америка со всей ее силой и преуспеянием, с ее солдатами, с ее самым высоким уровнем жизни на земле будет существовать так же долго, как лягушачье племя?..
Нейтли так и подмывало дать по этой ехидной морде. Он пристально осмотрелся, словно хотел призвать кого-нибудь на помощь, чтобы защитить будущее своей страны от несносной клеветы. Но, к его огорчению, Йоссариан и Данбэр были слишком увлечены девицами, устроившись в дальнем углу комнаты, а Заморыш Джо вообще исчез из поля зрения.
На душе у Нейтли скребли кошки. Его девица грациозно возлегала на тугой, пружинистой софе с выражением ленивой скуки. Из-за ее полнейшего равнодушия к нему Нейтли совсем пал духом. Вот точно так же сонно и вяло посмотрела она на него во время их первой встречи на квартире сержантско-рядового состава, когда рядовые резались в очко, — посмотрела и отвернулась. Сколько раз потом с такой отчетливостью, сладостью и горечью вспоминал он этот взгляд. Ее безвольный рот был слегка приоткрыт, будто она собиралась произнести «О», и одному богу было известно, на чем она остановила ленивый, как у коровы, подернутый дымкой, апатичный взгляд. Старик спокойно дожидался ответа, наблюдая за Нейтли с гнусной улыбкой. Нейтли ввязался с ним в спор не только из решимости опровергнуть порочную логику и клеветнические утверждения, но и желая привлечь к себе внимание и вызвать восхищение этой скучающей флегматичной девицы, в которую он был так страстно влюблен.
— Ну… честно говоря, я не знаю, сколько просуществует Америка, — отважно продолжал он. — Я так полагаю, если рано или поздно погибнет мир, то и Америка не вечна. Но зато я знаю точно: сейчас мы выживем, и наш триумф будет продолжаться долго, очень долго.
— Но все же, как долго? — подначивал старикашка в порыве злорадного воодушевления. — Надеюсь, не дольше, чем проживет лягушачье племя?
— Во всяком случае, гораздо дольше, чем проживем мы с вами, — неудачно выпалил Нейтли.
— Только и всего-то! Это не так уж много, если учесть, что вы слишком храбры и легковерны, а я слишком стар.
— Сколько же вам лет? — полюбопытствовал Нейтли.
— Сто семь. — Заметив досаду Нейтли, старикашка добродушно захихикал: — Я вижу, вы не верите?
— Я не верю ни единому вашему слову, — ответил Нейтли. Застенчивая улыбка тронула его губы. — Я твердо верю только в одно: эту войну Америка выиграет.
— Что вы все твердите выиграет да выиграет, — усмехнулся шальной, замызганный старикашка. — Надо знать, какие войны можно проигрывать, и уметь это делать — в этом вся штука. Италия столетиями проигрывала войны, а тем не менее посмотрите, как отлично у нас идут дела. Франция выигрывает войны и никогда не вылезает из кризиса. Германия проигрывает и процветает. Возьмем, к примеру, недавнее прошлое нашей страны, Италия победила Эфиопию и тут же влипла в неприятнейшую историю. В результате победы мы стали страдать такой безумной манией величия, что помогли развязать мировую войну, выиграть которую у нас не было ни малейшего шанса. Зато теперь мы снова проигрываем войну, и все оборачивается к лучшему. И мы наверняка снова пойдем в гору, если ухитримся, чтобы нас хорошенько расколошматили.
Нейтли смотрел на него с нескрываемым недоумением.
— Теперь я в самом деле не понимаю, о чем вы толкуете. Вы рассуждаете, как ненормальный.
— Наоборот. Я самый нормальный. Я был фашистом при Муссолини, а теперь его свергли и я — антифашист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168