Вот также тогда он сидел на этом же самом диване, пьяный и одинокий, плохо соображая, что к чему. Он вспомнил, как Бет весьма недвусмысленно улыбаясь, смотрела на него сквозь толпу, и эта улыбка, предназначенная только ему, предполагала, что он волен истолковать ее по своему усмотрению. И вот сейчас он снова здесь, и она идет к нему, протягивая кофе, а на лице почти та же улыбка.
Поблагодарив, он взял кофе и поставил чашку на пол, рядом с собой. Она опустилась в кресло напротив и сидела там, не спуская с него глаз, беспрестанно поглаживая пальцем тонкую ножку бокала с шерри, ожидая, когда он заговорит.
– Ну, как ты, Бет? – наконец спросил он.
– У меня все в порядке, – глаза ее сразу стали серьезными.
– Да, это был жестокий удар...
– А ты знаешь, что мы собирались развестись? – резко оборвала его Бет.
Он удивленно взглянул на нее.
– Ну, я чувствовал, что у вас какие-то проблемы, но...
Резкий саркастический смех снова прервал его.
– Проблемы! Да знаешь ли ты, что ты сам был одной из этих проблем?
– Бет, но это же было много месяцев назад. И это ровно ничего не значит.
– Точнее говоря, пять месяцев назад. К тому же, Питер вовсе так не считал.
– А как он об этом узнал?
– Разумеется, от меня.
– Но почему? Зачем ты сказала ему? – В его голосе появилось раздражение. – Это же была случайность. Я был одним... – он запнулся и отвел глаза.
– Одним из немногих, ты это имел в виду, Дэйв?
Он промолчал.
– Да, ты был одним из... немногих...
Она со злостью отпила из бокала глоток шерри. Напряжение еще несколько мгновений держало ее, затем гнев ее, казалось, утих и плечи поникли. Бет сидела, уставившись в пол где-то посередине между ними. Когда она заговорила снова, ее голос был каким-то безжизненным.
– За несколько дней до того рейса я дала ему список своих любовников.
– О, господи, но зачем, Бет?
Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. Теперь в ее голосе звучала горечь.
– Чтобы отыграться на нем. Наш брак уже давно дал трещину. Ты же знаешь меня, Дэйв. Я не из тех женщин, что сидят и безропотно дожидаются, когда их муженек вдоволь налетается.
Она встала и подошла к окну, руки сложены на груди, тонкие пальцы по-прежнему сжимают ножку бокала. Не поворачивая головы и глядя на простирающийся за окном газон, Бет продолжала:
– Про меня знали все, кроме него. Я думаю, ты тоже все понял при первой же нашей встрече.
Именно так все и было. Он хорошо помнил тот день, два года назад, когда впервые увидел ее: холодный оценивающий взгляд, как бы поддразнивающая улыбка, ладонь, задержавшаяся в его руке чуть дольше, чем требовалось. Уже в саму процедуру их представления она сумела вложить какой-то вызов. Сотрудники авиакомпании слышали кое-какие намеки в ее адрес от коллег, знавших Рогана и его жену, так, отдельные ехидные замечания, но вообще-то Келлер и его сослуживцы избегали разговоров о женах других пилотов – те, кто был женат, понимали, что они сами не очень-то застрахованы от такой же беды из-за постоянных отлучек из дома. К тому же Роган пользовался огромным уважением среди коллег, а молодые пилоты его просто боготворили. Из-за своего жестокого, прямолинейного характера он не снискал особой популярности в компании, но был известен как человек, на которого можно положиться в трудную минуту. Он побывал в двух авариях, которые могли бы закончиться весьма трагично, если бы не его профессиональный опыт и стальные нервы. В первый раз, восемь лет назад, заклинило шасси его «Вайкаунта», и Рогану удалось совершить идеальную посадку «на брюхо». И при этом не пострадало ни единого человека. Во второй раз, год спустя, из-за отказа переключателя подачи топлива от баков два двигателя его «Аргонавта» заглохли один за другим с интервалом в двадцать секунд, и снова ему удалось благополучно посадить самолет на двух оставшихся двигателях.
Являясь пилотом-наставником в авиакомпании «Консул», Роган проявил себя блестящим и требовательным инструктором, и многое из своего опыта и знаний ему удалось передать Келлеру. Их взаимоотношения были более близкими, нежели между учеником и наставником: капитан Роган признавал в Келлере наличие природных способностей и того врожденного чувства полета, которое невозможно выработать в курсанте даже годами практики. Этим талантом не обладали и многие опытные командиры самолетов, и они старались компенсировать его отсутствие высоким техническим мастерством. Келлер же в свои тридцать работал в должности второго пилота последний год: Роган уже рекомендовал его на должность командира самолета, и тому удалось успешно пройти все тесты на пути к новой должности. Командир, по существу, видел в нем самого себя – только молодого и, может быть, более одаренного, чем он сам, и потому принимал особое участие в карьере своего второго пилота. Зачастую он бывал к нему более требователен, чем к его сверстникам, требуя, чтобы он выкладывался до конца, и иногда Келлеру приходилось действовать на пределе своих возможностей, но при этом Роган всегда был готов «притормозить», не доводя ситуацию до критической. К счастью, Келлер понимал это, и хотя временами казалось, что между ними устанавливались довольно враждебные отношения, оба они испытывали друг к другу взаимное уважение и симпатию.
До того момента, пока Бет не рассказала командиру об их предательстве.
Как-то раз Роганы решили устроить одну из своих вечеринок – командир никогда не был особо светским человеком, – но компания предложила ему заменить заболевшего коллегу и вылететь рейсом в Вашингтон, аэропорт Даллеса. Роган почувствовал в душе даже какое-то облегчение – он терпеть не мог многолюдных сборищ, тем более в" собственном доме – и принял предложение, к большому неудовольствию Бет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86