Два часа езды до города. Здесь говорят на том же языке.
— Может быть, не совсем на том же.
Мидж закатила глаза.
— У твоих городских прощелыг этого полно. И ты скоро сам научишься.
— Хорошо, но не забывай, что это сегодня небо голубое, солнышко блестит...
— И ласточка с весною в сени к нам летит, — закончила она.
— Но когда пойдет дождь, когда придет зима, ударят морозы, когда мы окажемся отрезанными от внешнего мира снежными заносами...
— М-м-м, — промурлыкала она, уютно поеживаясь, — это будет прелестно. Наверное, мы несколько недель не сможем выбраться из нашего коттеджа, и нам придется греться у открытого огня или весь день не вылезать из-под одеяла. Только представь, что мы придумаем там от скуки.
Мидж привыкла бить ниже пояса, в мою самую уязвимую точку.
— Не теряй голову, — пожаловался я.
— Я и не теряю. Я создам такой уют, что ты станешь домоседом-отшельником.
— Этого-то я и боюсь.
— И мне придется выгонять тебя на ветер и холод, чтобы ты добывал хлеб насущный.
— Ты безжалостна.
Она снова посерьезнела, но потом опять улыбнулась и сказала:
— Почувствуй это место, Майк. Закрой глаза и просто почувствуй. В Грэмери так хорошо, и он так подходит нам!
Я не закрыл глаза, но внутри меня в самом деле возникло какое-то особое ощущение, как будто меня проник мягкий, но заполнивший все яд. Нет, не тот, что появляется от хорошей затяжки марихуаной, а что-то иное, что-то более реальное, более постоянное. Это было вроде солнечного тепла, это было словно само очарование того дня и всего, что меня окружало. Даже скажем так: в меня перетекла сила убежденности Мидж — довольно естественное чувство для по-настоящему влюбленных. Одно время я думал, что все дело в этом. Но теперь так не считаю. О нет, теперь я многое узнал.
— Давай заглянем внутрь, — сказал я, чтобы избежать окончательной капитуляции, и Мидж просто с пониманием улыбнулась. Она достала из кармана джинсов три промаркированных ключа и послушно протянула мне, словно говоря: «На, теперь судьба в твоих собственных руках и внутри дома».
Я взял связку и двинулся к задней двери, а Мидж шла за мной по пятам. Остановившись перед облупившейся и ветхой с виду дверью, я посмотрел на длинные ключи и задумался, какой выбрать. Два были совершенно одинаковые, и я решил, что они, наверное, от передней двери. Я вставил третий, и он отлично вошел в скважину. Но не поворачивался.
Не подошел и следующий. И последний тоже.
— Похоже, Бикклшифт дал нам не ту связку! — простонал я.
— Попытаемся открыть переднюю, — предложила Мидж.
— Попытаемся, но если это та связка, хотя бы один ключ должен открывать эту дверь.
Мы осторожно спустились по изогнутой лестнице, опасаясь поскользнуться на мху, и скоро оказались у крыльца Я взял первый ключ и вставил в замок. Ключ не поворачивался. Все больше теряя надежду, я попробовал второй и третий, но безуспешно. Дверь не шелохнулась, даже когда я повернул ручку и налег плечом. Она затрещала, но не поддалась ни на йоту.
— Дай мне, — сказала Мидж, протиснувшись между мной и дверью.
— Что толку! Или замок совсем заржавел, или Бикклшифт перепутал ключи.
Я осмотрел бирку — там было четко написано: «ГРЭМЕРИ».
Мидж молча взяла у меня ключи, поднесла к лицу один из «близнецов» и решительно вставила его в скважину. Ее кисть изогнулась, и я увидел, как Мидж разинула рот: ключ повернулся словно сам собой. Наверное, мне показалось.
Дверь легко и гладко открылась без всякого намека на жуткий скрип, как это бывает в фильмах ужасов. Сырой и затхлый воздух внутри словно обрадовался, что его выпускают на свободу.
Круглая комната
Я хотел тут же войти внутрь, озадаченный, как это Мидж удалось сделать то, что не сумел я, однако она колебалась. И опять я не уверен — всего несколько вещей не совсем четко запечатлелись в моей памяти, — но мне почудилась в ее манерах какая-то робость. По крайней мере, она забыла свое насмешливое злорадство. Возможно, моя неуверенность объясняется тем, что это внезапное изменение в настроении быстро прошло; помню, что Мидж исчезла внутри, прежде чем я успел выразить свою озабоченность.
Пожав плечами, я рискнул последовать за ней. Мгновенно охвативший меня холод резко и неприветливо контрастировал с теплом снаружи. Мы оказались в маленькой комнатке — я прикинул, что не более чем десять на двенадцать футов (описание дома осталось в машине), откуда за открытой дверью виднелась лестница на верхний этаж. Справа мы увидели кухню. Пол в этой и соседней комнатах был вымощен каменной плиткой, и я отметил его неестественно темный цвет. Присев на корточки, я пощупал камень.
— На ощупь сыро, — сказал я и осмотрел плинтус. Конечно, на противоположной стене всего в двух дюймах от пола отпечатался уровень воды. — По-видимому, дальняя стена врезана в холм, и при дожде вода просачивается сквозь землю и кладку.
Мидж не проявила никакого интереса, и это вызвало у меня некоторое раздражение; я знал, что подобная сырость может оказаться серьезной, и прикидывал, во сколько это обойдется. А Мидж уже прошла в кухню. Безнадежно покачав головой, я поднялся на ноги и прошел за ней.
— Мидж, обрати внимание, — заскулил я. — От этого зависит, купим мы дом или нет.
— Извини, Майк. — Изобразив искреннее раскаяние, она скользнула ко мне и на мгновение прижала голову к моей груди. Потом подошла к огромной черной дровяной плите, которую мы видели через окно, остановилась, чтобы открыть печные дверцы, и взвизгнула от восторга, когда заглянула внутрь, а потом вскрикнула еще громче, подняв глаза к сковородным крючьям в углублении над плитой, где висели кастрюли с длинными ручками и довольно большая сковорода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107