Его поцелуй был с привкусом горечи отчаяния, но его нежелание восстанавливать близость отношений прошедшей ночи таяло от требовательной страстности ее тела, ее губ, щек, покрытой синяками и горящей шеи...
— Элли...
Его словно отшатнуло, но Элли прильнула к нему всем своим телом и медленно опустила на траву. Они встали на колени, потом легли на землю, и листва сомкнулась вокруг них. Элли ответила на его поцелуи, ее желание усилилось его желанием, сладкое воспоминание о наготе их тел вызвало жар, начавшийся от груди и двинувшийся ниже, охвативший живот и просочившийся между ног, как мягкая теплая тень, играющая на поверхности кожи. Элли крепко прижалась к Келсо, провела ногой по его бедру, так что он почувствовал впадину внутри, жаждущую напора, его пальцы коснулись ее щеки, шеи, а губы уже не отрывались от ее губ.
Его рука скользнула меж пуговиц куртки, и Элли тихо застонала, когда Келсо погладил ее грудь; шелк блузки не препятствовал, а обострял чувственность. Чуть дрожащие пальцы нащупали пуговицы блузки, потом ладонь охватила голую плоть, прижав сосок, отчего он выпрямился трепетным, вибрирующим бугорком.
Элли оторвалась от него, хватая ртом воздух; ее глаза полузакрылись, губы изогнулись в гримасе то ли боли, то ли экстаза. Дневной свет, хотя и пасмурный, пробивался через листву наверху, окружив их нимбом из множества зеленовато-серых пятнышек. Когда его бедро вдавилось в нее, ее дыхание стало глубже и участилось, влагалище открылось, и прикрывающая его материя увлажнилась от выделений, мышцы начали сокращаться. А потом — о, Боже! нет! — потом она ощутила, что не может больше сдерживаться, и потянула Келсо на себя, руки клещами обхватили его спину, и, подняв таз, Элли обернула бедра вокруг его ног. Не в силах остановиться, она входила в неистовый, неудержимый оргазм. Келсо чувствовал, что происходит, и не пытался препятствовать. Он притиснул ее еще сильнее, его руки мяли ее плоть, одеревеневшие бедра двигались в такт с ее движениями. Элли застонала, выкрикнула его имя, и тут наступил момент высшего наслаждения. Сухожилия на ее шее дернулись, голова вдавилась в землю, спина выгнулась над землей — Элли извивалась, плыла, вытягивалась; в уголках ее глаз выступили слезы, она снова вцепилась в Келсо, и все ее существо взорвалось, разлетелось на кусочки, стало вдруг тихим и спокойным, мягким и обволакивающим. Одна слеза скатилась к волосам, и сквозь дрожащие губы пробилось дыхание:
— О, Джим, извини!
Он прижал палец к ее губам, и Элли увидела его улыбку.
— Я не могла...
— Все хорошо, — перебил Келсо.
Он поцеловал ее, и она ответила с теплотой, не оставлявшей места прошлым недобрым мыслям.
— Я не могла остановиться, — наконец выговорила Элли.
Келсо хмыкнул.
— Я говорил тебе. Все хорошо. Для меня это тоже было удовольствие, Элли.
— Ты хочешь?..
Он покачал головой:
— С этим можно подождать, у нас куча времени.
Он поцеловал ее еще раз, и она ощутила, как он расслабился, как улетучилось его напряжение.
— Я думала, ты переменился. Я думала, ты не хочешь меня после этой ночи.
Келсо вздохнул:
— Дело не в тебе, Элли. Я хочу тебя очень, ты нужна мне. Но я не желаю, чтобы с тобой что-то случилось.
Он казался опечаленным, и Элли испугалась, что он снова впадет в свое угрюмое настроение.
— Со мной ничего не случится. Разве ты не видишь: это все твое воображение.
— Хотел бы я, чтобы это было так.
— Тогда можешь не замечать меня, Джим, притвориться, что меня не существует? Притвориться, что между нами ничего не было?
Она вновь чувствовала его напряжение и отчужденность, словно его тяготили ее объятия и он хотел освободиться от них, но она не отпускала. Келсо зарылся лицом ей в волосы и на несколько мгновений прижал к себе.
— Может быть, на этот раз обойдется, — услышала она. — Может быть, сейчас мое невезение кончилось.
Но когда они сели и Элли увидела его лицо, в его глазах оставалось сомнение.
~~
Вскоре после того, как они продолжили свой путь вдоль ручья, они наткнулись на глубокую, но узкую канаву. Она была частично скрыта в зарослях, и Элли лишь случайно заметила ее выход в ручей, поскольку шла по противоположной стороне, рассматривая берег на стороне Келсо.
— Джим, смотри!
Он проследил, куда она указывает, и, опустившись на колени, раздвинул заросли, чтобы лучше видеть.
— Возможно, это именно то, что мы искали, — сказал он. — Канава идет в направлении дома.
Келсо вздохнул с облегчением. Он понимал, что если в ближайшее время они что-нибудь не найдут, то их догадка окажется ложной.
— Ты можешь перейти сюда? — спросил он девушку.
— С легкостью, — ответила она, поскольку ручей к этому месту значительно сузился.
Элли прошла несколько шагов назад и разбежалась. Келсо увидел, как ее нога с размаху завязла в глине на его стороне, и успел поддержать девушку, чтобы она не упала в воду.
Вместе они осмотрели канаву, и Элли нахмурилась.
— В чем дело? — спросил он.
— До меня только что дошло: никто бы не стал сливать отходы в канаву. Она прорыта не для того.
— Конечно.
— Значит — если на этом участке фабрика — они не стали бы рисковать, используя канаву.
— Если только у них был выбор.
Элли приподняла бровь.
— Не забывай, это сельская местность, — объяснил Келсо. — Эшли-холл довольно далеко от города и не соединен с канализационной системой. Так что им тут приходится пользоваться выгребной ямой. В зависимости от ее размера, яму могут выгребать три, четыре, может быть, пять раз в год. Даже если там есть отстойник, хотя бы раз в год его надо очищать. А это рискованно.
— И им приходится пользоваться этой канавой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76