Сэр Энтони признался в самом начале их сотрудничества, поскольку не ощущал стыда сам и не видел причин, почему бы должен стыдиться он, доктор Коллингбери. Все делалось ради денег. Никаких политических мотивов, никакой жажды отомстить обществу, которое так радикально изменилось с последней мировой войны и к которому он мог — как это ни парадоксально — питать отвращение. Никаких высоких идеалов или наивной веры в то, что употребление наркотиков ведет к умственному освобождению и через это к просветлению. Нет, мотив был исключительно прост: деньги. И из доходов от своей высокоприбыльной тайной индустрии сэр Энтони субсидировал свой другой, убыточный бизнес. Возможно, в глубине души он оправдывал свое незаконное предпринимательство, обвиняя других, политиков и профсоюзных деятелей, которые потихоньку душили рост экономики в стране, заставляя таких как он, чтобы выжить, — или проводить свои операции в более снисходительно относящихся к бизнесу странах, или опуститься до другой, менее заметной деятельности. Да, он мог иметь такие мысли, но доктор Коллингбери сомневался в этом. Сэр Энтони был аморален. Впрочем, не намного аморальнее тех, кто устроил ему титул рыцаря.
Доктор Коллингбери с готовностью согласился организовать подпольную лабораторию, страстно стремясь к богатству, которое ускользало от него на протяжении всей его долгой изнурительной карьеры. Государство и общество уделяли больше внимания футболистам и поп-звездам, чем людям науки. Однако теперь на сцене появилось убийство. Он должен был знать, что с людьми вроде Баннена и его головорезов, работающими на того же хозяина, всегда рядом ходит насилие. А убийство выглядело еще менее аппетитно.
Доктор Коллингбери был уверен, что Келли убьют: сэр Энтони не мог оставить в живых этого человека. А теперь он услышал разговоры о девушке, которую привезли рано утром. Кто она, и что они с ней сделают? По дороге к эллингу сэр Энтони не ответил на его вопросы и мольбы. Все, что его интересовало — это будет ли лаборатория полностью готова к прибытию груза.
Они дошли до конца эллинга и встали там, сгорбившись навстречу злому урагану, озабоченные судьбой «Рози» и ценного груза, который она должна была доставить. Катер был подготовлен, и сэр Энтони ступил на борт, прокричав сквозь шум ветра и работающего двигателя доктору Коллингбери:
— Позаботьтесь о вашей работе на меня, Верной, а остальное оставьте мне!
Означало ли «остальное» и убийство? Не хватит ли одного молодого рыбака? Сколько их будет еще, когда начало положено?
Пока они стояли, а ветер свистел в эллинге и хлестал по его тощей фигуре, доктор Коллингбери подумал, не обратиться ли в полицию. И почти сразу отверг эту мысль.
— Не укрыться ли нам от этой долбаной погоды?
Он вздрогнул и, обернувшись, увидел одного из прихвостней Баннена. Сэр Энтони взял с собой на мельницу только Хенсона, Баннена и еще одного, а этого оставил, чтобы он надежно закрыл двери — река имела отвратительную привычку разливаться при такой погоде и заливать подземный туннель, ведущий в лабораторию.
Доктор Коллингбери кивнул. Должно быть, он простоял здесь минут десять после того, как ушел катер, поскольку весь промок. Да, его совесть была побеждена и стала уступчивее. Она признала поражение.
— Что это за шум? — спросил громила.
В ответ доктор Коллингбери покачал головой, но громила грубо отбросил его в сторону, бросившись к лестнице в заднем конце эллинга.
Химик в недоумении посмотрел вслед несущейся фигуре, потом перевел взгляд в сторону выхода. Его зрение было по-прежнему затуманено водой на очках, но низкий грохот уже не вызывал сомнений, когда приливная волна пошла вверх по реке к эллингу.
Доктор Коллингбери повернулся и чуть не поскользнулся на мокром бетоне, бросившись в туннель. Волна была много выше речных берегов, и даже в панике он понимал, что она станет роковой для дома на склоне.
— Не закрывайте! — крикнул химик, увидев человека у двери.
Тот обернулся и, поколебавшись секунду, стал изнутри толкать тяжелую железную дверь.
— Нет, нет, пожалуйста!
Доктор Коллингбери скорее упал, чем прыгнул через последние ступени и успел просунуть в щель плечо и руку.
Человек с другой стороны стал отпихивать его, поскольку, бросив быстрый взгляд назад на приближающуюся волну, понял, что туннель будет полностью затоплен, если дверь не закрыть плотно. Будь он не так напуган, он бы понял, что проще и быстрее впустить химика. Но слишком поздно он понял свою ошибку и попытался втащить упавшего доктора Коллингбери в туннель.
Тот снова закричал, когда вода хлынула вниз по лестнице и настежь распахнула дверь. Он почувствовал, как его несет по туннелю и поймал краем глаза неясное мелькание барахтавшегося рядом другого человека. Голова ударилась о каменную стену, его оглушило болью. Доктор Коллингбери забулькал и попытался вдохнуть, но бурная вода вокруг не давала передышки. Его снова и снова ворочало безумным стремительным потоком, тело скребло то по полу, то по потолку, когда вода заполнила туннель.
Смерть химика была неприятной, но довольно быстрой.
18
Они прижались друг к другу в темноте, оба чувствовали, как мельница давит сверху своим весом, словно прижимая потолок к полу. Келсо вроде бы совладал с паникой, хотя время от времени его тело деревенело от внезапных звуков в яме. Он щелкал зажигалкой и держал ее перед собой, водя из стороны в сторону, чтобы проникнуть через подавляющий мрак, но ее огонек сжался почти с булавочную головку. Только поняв, что звуки издает бегущий паразит или само здание стонет под собственным весом, Келсо немного успокаивался, гасил огонек и снова прижимался к Элли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76