Молния осветила дворик,
четко обрисовав контуры полуразрушенного фонтана и очертания стен,
окружающих квадратную площадку.
От изумления у него перехватило дыханье: фонтан в центре дворика
извергал широкую струю грязной, мутной воды, в которой плавал вязкий
черный ил.
Резкий свет померк; снова ударил гром, от которого задребезжали
оконные стекла. Холлоран повернул обратно в холл у главного входа.
Быстро поднявшись на два лестничных марша, Холлоран продолжил осмотр
притихшего дома. Походка его была упругой и энергичной, несмотря на все,
что ему пришлось претерпеть в сторожке у главного въезда в поместье. Он
быстро шагал от комнаты к комнате; держа револьвер на уровне груди, он
открывал двери и заглядывал внутрь, не заботясь о прикрытии на случай
внезапного нападения - он слишком торопился завершить свой ночной обход.
Он проверил все комнаты, не прошел даже мимо своей спальни, но до сих пор
так и не обнаружил ничего подозрительного.
Ему казалось, что он слышал приглушенный крик, донесшийся откуда-то
из глубин дома; оглушительный раскат грома прогремел через секунду после
того, как до него долетел этот крик, и он не смог определить, где кричат.
Холлоран повернул к апартаментам Клина, шагая быстро и легко. Теперь он
ясно расслышал другой вопль. Кричала женщина. Кора. Он побежал вперед.
Дверь, ведущая в комнаты Клина, была отворена. Холлоран прошел в
коридор, замедлив шаг. Из-за двери в противоположном конце коридора падал
на пол широкий луч света. В воздухе чувствовался запах ладана.
Холлоран осторожно двинулся к двери, ступая еще тише, чем обычно; он
слышал, как Кора тихо застонала, словно от боли, и усилием воли заставил
себя остаться спокойным. Подойдя к двери, он остановился и подождал
несколько минут.
Резкий звук шлепка по обнаженному телу. Тяжелое, затрудненное дыхание
Коры, и затем - как будто приглушенный плач.
Холлоран осторожно потянул на себя полуоткрытую дверь.
За ней оказалась просторная комната; ее стены были покрыты грубой
росписью и какими-то не совсем понятными знаками. Холлоран не стал терять
время на то, чтобы рассматривать их. На полу были грудой свалены разные
книги и листы бумаги - они также не заинтересовали оперативника. Прямо
напротив него стояла громадная кровать; четыре деревянных столба,
украшенных затейливой резьбой, поддерживали полог. Кружевные занавеси
мягкими складками ниспадали с четырех сторон кровати. Но Холлоран не
любовался изящной резьбой и узорами прозрачной материи - он смотрел на то,
что было на кровати.
Занавеси были откинуты и обмотаны вокруг украшенных резным орнаментом
столбов, открывая взорам обнаженную фигуру, сидящую на постели; ее голова
свешивалась на грудь, так что спина выгнулась дугой. На теле резко
выделялись ярко-красные полосы, оставленные плетью или ремнем. Лицо Коры
было чуть повернуто к Холлорану, но девушка не видела его - глаза ее были
закрыты, а распущенные волосы падали на лоб. Рот был чуть приоткрыт в
слабой, еле заметной улыбке.
Монк, повернувшись спиной к двери, смотрел на обнаженное тело
девушки; очевидно, он был слишком увлечен и не замечал ничего вокруг себя.
Он тоже был совершенно голым - целая гора расслабленных мускулов и жирная
спина были не самым приятным зрелищем; курчавые волосы густо покрывали его
покатые плечи, руки и ноги.
Уронив на пол короткую многохвостую кожаную плеть, толстый американец
повалил Кору на кровать. Схватив обе лодыжки девушки, он потянул ее
расслабленное тело на себя. Теперь Кора лежала на животе у края кровати.
Холлоран успел заметить, что руки молодой женщины связаны.
Она простонала - от удовольствия, не от страха.
Все хладнокровное спокойствие, которое Холлоран пытался внушить
самому себе, мгновенно исчезло. Он испытал столь же сильную душевную муку,
как в детстве, в тот день, когда у него на глазах убили отца. Или когда он
узнал о самоубийстве матери. Гнев ослепил его, заглушив остальные чувства.
Издав низкий, горловой стон, похожий на рычание дикого зверя, он
метнулся в комнату и схватил тучного телохранителя за волосы - длинные
пряди, обычно завязанные сзади шнурком, сейчас свободно свисали вниз. Он
рванул их, оттаскивая Монка от девушки, и приставил дуло своего
"браунинга" к виску американца. От приступа ярости - сильного,
помрачающего сознание, одного из тех, которые изредка случались с ним
прежде - его рука дрогнула, когда он готовился нанести своему сопернику
страшный удар.
Монк вскрикнул и грузно повалился на пол.
Кора обернулась к Холлорану, подобрав под себя ноги. Она глядела на
него так, словно не узнавала его и сама не понимала, что с нею происходит.
Холлоран направил на нее дуло револьвера, подчиняясь импульсивному желанию
убить ее - и избавиться от своих страданий, своей слабости. Рука его
дрожала. Он проклинал себя за близость с этой женщиной, пробудившей в нем
глубокие чувства и так больно ранившей его.
Кора растянула губы в идиотской ухмылке. Затем на ее лице появилась
гримаса ужаса - страх оказался сильнее, чем наркотический дурман.
Холлоран опустил руку, сжимающую револьвер, и закрыл глаза, не в
силах более глядеть на это страшное и жалкое зрелище.
Толстые пальцы схватили его за горло; он почувствовал, как потная
рука стиснула его запястье. Монк навалился на него сзади всей тяжестью
своего грузного тела, и он почувствовал, как земля уходит у него из-под
ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162