Через несколько секунд остекленевшие глаза Монка неподвижно
уставились в потолок, а рот чуть приоткрылся.
- Что вы собираетесь делать с ним? - сердито спросил Холлоран.
Клин глубоко вздохнул и схватился за край каменной плиты, чтобы не
потерять равновесие. Он снова попытался усмехнуться в лицо Холлорану; его
кроваво-красные, потрескавшиеся губы разжались, обнажив желтые,
испорченные зубы.
- Я собираюсь его поглотить, - ответил он.
Даже после всего, что он увидел в эту ужасную ночь, Холлоран
почувствовал отвращение и страх.
Явно наслаждаясь эффектом, который произвели его слова, Клин медленно
покачал головой:
- Нет. Не его плоть - ею позже полакомится Палузинский. Мне нужно
нечто более важное, Холлоран, - но не материальное, не вещественное.
Бесплотное. То, что освободится в момент его смерти, - в глубине темных
глаз Клина блеснул странный, жутковатый свет. - Та незримая энергия, в
которой заключена основа его существования. Его душа, Холлоран. Теперь вы
поняли это?
Холлоран опять почувствовал, как ослабло натяжение тончайшей, но
прочной петли на его горле. Очевидно, внимание Даада сейчас было чем-то
отвлечено.
- Если бы я это понял и принял, я превратился бы в сумасшедшего,
подобно вам, - сказал он Клину.
Клин выпрямился и уставился на оперативника своими огромными,
неподвижными, немигающими глазами. Монк, распростертый на черном камне меж
ними, тихо, невнятно стонал - то ли от удовольствия, то ли от страха.
- Я до сих пор не смог разгадать вас, - медленно произнес Клин, не
сводя глаз с Холлорана. - Мои духовные силы ослабевают, когда вы
находитесь рядом со мной. В чем же тут дело, Холлоран? Что вы из себя
представляете...
- Я всего лишь наемный телохранитель, не более того.
Клин продолжал буравить Холлорана взором.
- Но вы представляете опасность для меня.
- Нет. Я здесь лишь для того, чтобы отвести от вас любую опасность,
которая будет вам угрожать, - Холлоран напряг мышцы рук, собираясь с
силами для борьбы, которой, похоже, было не миновать. - Скажите мне, Клин,
объясните мне, наконец, что здесь происходит? Что все это значит?
- Я уже объяснял вам, и не один раз.
- Я хочу узнать гораздо больше. Каким образом вы можете... - он
запнулся, не в силах подобрать слова - до того нелепым, бредовым ему
представлялось все, что он слышал и видел.
- Овладеть чьей-либо душой? - закончил за него Клин. - Впитать в себя
ее живительную силу? - он рассмеялся, и смех его был похож на приступ
кашля. - Этот секрет достался мне, и я берегу его.
Глаза Клина закрылись - сомкнулись воспаленные, покрасневшие веки, и
на лице медиума появилась блаженная улыбка.
- Я почерпнул это знание из старинных записей, оставленных самим
Господином. Они были надежно спрятаны от людей и покоились там же, где и
Его тело. Целая груда испещренных клинописью таблиц лежало над останками,
очевидно, чтобы поддерживать Его в долгом, мучительном ожидании. Он привел
меня туда, в эту потаенную гробницу, много лет тому назад. В те времена я
был еще зеленым невеждой, пустой раковиной, ждущей, когда внутри нее не
появится прекрасная жемчужина. Я обнаружил эти древние таблицы в одиночной
комнате, в склепе, расположенном глубоко под самым нижним слоем могил
Королевской Усыпальницы в Уре. С величайшей осторожностью я вынес все
записи и постепенно, строку за строкой, расшифровал их. Я - единственный,
кто прочитал все, что там было написано. Как только я сложил таблицы
вместе, мне показалось, что знаках, их покрывающих, заключена какая-то
древняя, таинственная и могучая сила. Они повествовали об удивительной
мощи человеческого разума, о том, как некоторые естественные способности
могут развиваться, если их направить в определенное русло, о колоссальном
потенциале, заложенном в человеке, о возможности "творить"!
Он пошатнулся; его глаза все еще оставались закрытыми. Кайед
нерешительно протянул руку, чтобы поддержать своего господина, но было
видно, что араб боится прикоснуться к Клину.
Клин снова заговорил; теперь его голос стал более низким и звучным:
- Они учили порочным наслаждениям, учили искать и видеть величие в
извращении и разложении. Как вы, наверное, уже догадались, я стал
способным учеником; я впитывал в себя знания с той жадностью, с которой
раскаленные пески пустыни поглощают влагу. Они научили меня жестокости,
открыв ту власть, которую имеет страх над сердцами людей, и обучили
искусству распознавать зло повсюду, под любой личиной, чтобы в конце
концов использовать это зло в своих собственных целях. Из этих же
источников я узнал, каким образом я могу избегнуть перерождения, в то же
время сохраняя телесные и душевные силы, и как можно перенести свои
собственные болезни и немощи на другой человеческий организм. Древние
письмена повествовали о таинственной связи меж мозгом человека и скрытыми
в земной коре источниками энергии. Я наслаждался этой древней мудростью,
как самыми изысканными яствами!
Глаза Клина вдруг широко раскрылись; теперь они казались двумя
темными маслинами, поблескивающими в глазницах.
- Цена, которую нужно платить за все это, не слишком высока, -
прошептал он. - Вражда и раздоры повсюду, где только они смогут вспыхнуть.
Жестокость - там, где ее поощряют. И семена зла - везде, где только они
смогут прорасти; а научить людей злу - несложная задача, тут сразу
найдется много талантливых учеников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162