- Я не буду посвящать вас в утомительные подробности этого сражения,
душенька, хочу лишь вкратце рассказать о том, как им удалось выйти живыми
из настоящего пекла. Старший офицер успевал повсюду; он выкрикивал
команды, отдавая приказы наводчикам орудий, и нужно сказать, что ему
удалось рассредоточить силы так, что люди мятежников не смогли удержаться
на подступах к форту, накрытые артиллерийским и пулеметным огнем. Вместе с
санитаром-медиком он под огнем противника пробежал около четырехсот
метров, чтобы добраться да второго форта, где отсиживались люди из
жандармерии. Он послал радиограмму в штаб, чтобы оттуда прислали
геликоптер для эвакуации тяжелораненых, но противник накрыл второй форт
таким ураганным огнем, что эта проклятая машина не могла приземлиться.
Вместе с небольшим отрядом капитан решил пробиться к огневой точке второго
форта, находившейся в каких-нибудь трехстах метрах от мятежников; во время
этой сверхрискованной операции ему чуть не снесло голову автоматной
очередью противника. Бойцы вокруг него падали как подкошенные, но мысль о
сдаче на милость победителя даже не приходила в голову отважному офицеру -
со своей позиции он мог дать наводку для двух ракет "Страйкмастер",
запущенных, чтобы дать им хоть какую-то поддержку, и яростное сражение
по-прежнему продолжалось.
- Через некоторое время на помощь защитникам форта прилетела целая
эскадрилья из Салалаха. Повстанцы, уже понесшие весьма ощутимые потери в
результате отбитой атаки, были окончательно подавлены; оставшиеся в живых
побросали свою боевую технику и бежали со всех ног. Старший офицер форта
оказал стойкое сопротивление противнику, проявив при этом такую выдержку и
мужество и нанеся такой сильный урон повстанцам, что мятежники так и не
смогли оправиться от понесенного ущерба и надолго запомнили это поражение.
Однако гражданская война в Омане продолжалась еще около четырех лет.
- Я полагаю, то жаркое сражение двояко повлияло на Лайама. С одной
стороны, он был вовлечен в кровавую бойню, где ежеминутно совершалось
множество бессмысленных жестокостей, многие из которых стали делом его
собственных рук. С другой стороны, он видел перед собой пример выдающейся
храбрости: его командир - капитан, не забывайте об этом - казался ему
образцом воина-героя, и молодой человек наверняка считал, что на такой
подвиг был бы способен его безвременно погибший отец. Однако участие
Британской авиации в вооруженной стычке между повстанцами и регулярными
войсками Омана не признавалось в официальных кругах, хотя его наградили
медалью за активное участие в этой операции, а храбрый капитан стал
кавалером ордена "За безупречную службу". Этот факт, а также совсем
юношеское сомнение, поселившееся с тех пор в его душе - за кого он воевал?
стоял ли он на стороне "хороших" или "плохих"? - превратило его в циника
во всем, что касалось войны в целом. Но самое худшее было еще впереди.
- Через семь лет тот отважный капитан, удержавший два форта в Омане и
уже ставший к тому времени майором, погиб в результате несчастного случая
во время учебного полета в Бренкоке. Нелепая смерть, так несправедливо
унесшая человека, перед которым Лайам преклонялся, кого он уважал больше
всего на свете, переполнила горечью и отвращением молодого летчика, и
вскоре он подал рапорт об увольнении из рядов авиационной службы
специального назначения.
- Он стал наемником, использующим каждый конфликт в собственных целях
- преимущественно финансовых, - но никогда не становился послушной
марионеткой в чьих-нибудь руках. Я следил за ним через достаточно обширные
связи, которые оставались у меня в разных странах, и, должен признаться,
все, что я слышал о нем, сильно огорчало меня, а зачастую даже пугало.
Хотя я никогда не слышал о том, что он хладнокровно убивал направо и
налево или прибегал к насилию, если без этого можно было обойтись, но
молва о нем разнеслась далеко, утверждая, что он крайне беспощаден к своим
врагам - а под врагами он, очевидно, подразумевал всех, кто был против
платившей ему стороны.
Матер заметил, что его рассказ отнюдь не произвел сенсации: его
слушательница не казалась шокированной или удивленной - очевидно, все, о
чем он рассказывал, более или менее совпадало с ее собственными догадками.
- Несколько лет тому назад мне поручили проводить новый набор агентов
для "Ахиллесова Щита", - продолжал он, помолчав, словно в раздумье. -
Бывшие офицеры авиационной службы специального назначения обычно
становились прекрасными сотрудниками, поэтому именно на них я обращал
внимание в первую очередь. К тому времени я потерял все контакты с Лайамом
- возможно, меня пугала столь неожиданная и резкая перемена в нем, и я
боялся той новой маски холодной жестокости, которую он теперь носил.
Однако внутреннее чувство подстрекало меня продолжать поиски - мне
казалось, что я виноват в том, что позволил ему опуститься, хотя я тщетно
пытался убедить самого себя, что делаю это всего лишь из простого
любопытства.
- В конце концов я обнаружил его в глухом месте - маленьком,
неприметном селении в Ботсване, неподалеку от границ Южной Африки. Он
обучал отряды намибийских диверсантов, устраивавших вылазки в свою родную
страну, чтобы, нанеся как можно больший ущерб, снова перейти границу,
оказавшись в нейтральной соседней стране.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162