— Ну и хорошо. Но никто из нас не знает, не осталось ли там ещё чего ценного.Марта обеспокоенно заметила:— А он намерен дом капитально отремонтировать, американец этот. И начать собирается с чердака. Меня предупредил, чтобы я с библиотекой поспешила, а ещё не меньше трети книг осталось…— Погодите! — вдруг перебила нас Кристина. — Вот мне пришло в голову… Когда он купил дом?— Месяца три назад, покупку оформил очень быстро, ведь никаких препятствий не было.— А в дом злоумышленник проник месяц назад? Ничего не понимаю. На кой черт было Хьюстону тайком пробираться на чердак и шарить по ночам, если он уже приобрёл дом в собственность! Легально. Теперь может не торопясь рыться сколько душе угодно, каждую дощечку осматривать, причём при дневном свете. И вообще мог нанять сторожа…— Так он и нанял! — сообщила Марта. — И в доме поселил. А то ведь раскрадут все, хотя теперь вроде бы стройматериалы продаются свободно. Да ведь народ у нас такой, сами знаете. Непременно норовит украсть, попользоваться на дармовщинку. Отсталый народ, что и говорить. Никакого прогресса…— Ну не скажи, прогресс намечается, хотя и медленно, — поправил сестру Юрек.Я попросила:— Хватит о политике, ладно? Мне тоже непонятно, зачем понадобилось проникать в дом тайком. Марта, ты полагаешь, злоумышленник все ещё копается на чердаке?— А кто его знает, может, и копается. Чердак охранять никому и в голову не приходит. Так что, если вы намерены именно там искать свои драгоценные реликвии, советую поторопиться. Пока у меня есть ещё ключи от дома. А как перенесу к себе всю библиотеку, ключи придётся отдать. И они тут же начнут ремонт. Выходит, у вас есть конкуренты?— А точно ли Хьюстон купил Пшилесье? — вслух раздумывала я.Поскольку случившееся в Пшилесье очень напоминало проникновение Хьюстона в замок Нуармон, логично было предположить, что и здесь действовал тоже он. Ну а кто же ещё?Кристина попросила Марту разузнать поточнее, кто же все-таки приобрёл Пшилесье: фамилия, имя, как выглядит. Наверняка кто-нибудь из местных его видел. Потрясённая наличием какой-то драгоценной фамильной реликвии, Марта пообещала обо всем разузнать. Здесь все ей знакомы, а чуть ли не половина гминной администрации одноклассники. И совсем ей не обязательно для этого отправляться в магистрат, может забежать домой к старым друзьям.Я перестала слушать разговор за столом, унесясь мыслями в далёкое прошлое. Причудливо переплелось виденное и прочитанное. В воображении предстал вдруг Хьюстон с жёлтым саквояжиком. Вот в Кале он мчится, перепуганный до потери сознания, вспугнув лошадей, запряжённых в фиакр, где горничная ожидала возвращения своей барышни Юстины. Мчался, размахивая руками, значит, уже без саквояжа. И на плече наверняка не было, горничная непременно отметила бы это обстоятельство. А может, все-таки висел? Ведь так и вижу его с жёлтым саквояжиком. А вот зарёванная Антуанетта…— А ну помолчите! — прикрикнула я на присутствующих. — Мешаете думать, я так страшно думаю…— Гляди не свихнись, — посочувствовала Кристина.— Кажется, уже начинаю. Надо бы одну историческую проблему разрешить. Припоминается мне довольно смутно, вроде бабуля говорила как-то о том, что один из вас, Кацперских, женился на француженке. И в бумагах, обнаруженных нами в библиотеке, тоже об этом упоминалось. Ендрусь, вы не помните случайно такого?— Помнить я никак не могу, а слышать приходилось, — с крестьянской обстоятельностью ответил Ендрусь. — Была в нашем роду француженка, но ещё до войны померла. А может, в самом начале войны. Жена дяди Мартина. Хотя, по правде говоря, какой он там мне дядя. Ни он, ни Флорек не приходились мне дядьями, я уже потом вычислил — двоюродные дедушки. От Флорека слышал и о том, что его брат Мартин привёз себе жену из Франции… А кто такой Флорек, вы знаете? Он ещё вашу прабабку из пруда вытащил, когда тут у нас тонула девчонкой. Так вот панна Юстина как раз первой познакомилась с француженкой, на которой потом женился Мартин. А вот как и почему познакомились — не знаю. Что-то там такое было, у нас в семье часто об этом говорили, но я, глупый мальчонка, не слушал. Но что-то было, это точно. А её портрет у нас висит. И Иоася, и Крыся сто раз видели его.Нас с Крыськой словно ветром из-за стола выдуло. Может, сто раз и смотрели, да не знали на кого. Теперь же торопились со знанием дела взглянуть на таинственную Антуанетту, ту самую несчастную невесту помощника ювелира, который, спасаясь от правосудия, бросил её на произвол судьбы.Антуанетта висела в самом тёмном углу большой парадной комнаты. Пришлось Юреку принести ещё настольную лампу и, сняв с неё абажур, направить на портрет яркий луч света.Даму мы оглядели чрезвычайно внимательно. Красивая женщина. Даже больше чем красивая. Антуанетта обладала особым шармом, каким-то неуловимым очарованием. Прелестное лицо, красивые глаза, грация во всем существе. Неизвестно, кто писал портрет, но, кажется, художнику удалось передать характер женщины. Она наверняка знала, чего хочет, а в душе её бушевали страсти. На стройной шее — очень нетипичное украшение по тем временам: бусы из морских ракушек. Художник тщательно воспроизвёл каждую ракушечку, добросовестно поработал. Вырывая друг у дружки лупу, мы внимательно изучили странное ожерелье.— Интересно! — пробормотала Кристина.Да, это и в самом деле было интересно. В саквояжике, забытом женихом Антуанетты, мы обнаружили ракушки, очень похожие на эти. Совпадение или нечто большее? Девушка проживала в Кале, приморском городе, возможно, или сама собирала ракушки, или ей привозили в подарок моряки, возвращаясь из плавания по далёким экзотическим морям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160