— Это ты? — спросила моя верная, незаменимая приятельница Янка и сразу же таинственно доложила:— Видела твоего друга.— Какого друга?— Или врага, — уступчиво поправилась Янка. — Смертельного твоего врага.— Какого ещё врага?!— Врага с собакой!— Мать честная!Вздумалось же сегодня всем как по заказу морочить мне голову этим человеком. Сначала Весе, теперь Янка… Чтоб им пусто было! Однако не худо бы узнать подробности.— Ты хотела сказать — мою жертву? — с нажимом уточнила я.— Жертву так жертву, хотя я что-то не слышала, чтобы жертвы так обращались со своими палачами. По мне, так он сущий враг!— Пусть будет враг. Где ты его видела?— На лестнице.— А нельзя ли поточней? На какой лестнице? Пожарной?— Нет, на его лестнице. Он ведь живёт на Старом Мясте? Верно? Бьюсь об заклад, это он!— Во-первых, с чего ты взяла? А во-вторых, как тебя занесло на его лестницу?— Я была у Маньки, ну знаешь её, моя товарка, забежала к ней в рабочее время. Она там живёт, на Старувке. Стою, понимаешь, под дверью, звоню-звоню. Мёртвая тишина, звони хоть до конца света. Слышу — чьи-то шаги на лестнице, вот было бы здорово, думаю, если б это оказался он. Оборачиваюсь, смотрю — точно он!— Почему ты так решила?— Узнала по твоим описаниям. Брюнет, ростом два метра, волосы зализанные. Ведь зализанные?— Да, назад, без пробора.— Вот-вот! Возраст тот же, а главное — собака! Большая чёрная зверюга! Господи, какая она громадная!— Ещё подрастёт. Порода такая, я же тебе говорила. И что дальше?— А ничего, он спускался себе по лестнице со своей псиной. Мне что — я повернулась и уставилась во все глаза.— А он тебя заметил?— Не слепой же. Конечно, заметил, даже внизу оглянулся, а я все таращилась. Могу сразу сказать, он мне не понравился!— Ну и зря! — разозлилась я — враг или не враг, но если у меня с ним что-то было, значит, он того стоит. — Почему не понравился?— Потому что вид у него был как раз тот самый, — со значением произнесла Янка.Я поняла её с полуслова. Годы дружбы бесследно не проходят. Пришлось попридержать своё возмущение.— Ты так считаешь?— Типичное, понимаешь, выражение лица… И пёс мне не понравился. Под стать хозяину. Такой же вальяжный, надутый, словом, важная шишка. И тоже без чувства юмора, уверяю тебя: у них у обоих с юмором плоховато.— Не может быть. Он неоднократно его проявлял.— Проявлял или имел?— Ну ладно, что дальше?— Я перестала звонить — потом оказалось, Маньки дома не было — и сошла за ним вниз. Не сразу — сразу не решилась. Видела их уже издали, оба шли такие представительные… Вообще по виду он типичный хладнокровный педант.— Вполне возможно. Скандалил довольно хладнокровно… Что ещё?— Ничего. Мало тебе?— Как?! И ты его просто так отпустила? Надо было подойти и попросить пять злотых. С Коперником. Лишний раз подкрепила бы его мнение о слабом поле.— Не пришло, понимаешь, в голову, от неожиданности реакция подвела. А вообще я рада, что поглядела на него. Ага, наконец сообразила, что мне в нем не понравилось больше всего. Это его отношение к женщинам у него на лице прямо-таки написано.— Да пусть хоть калёным железом выжжено. Слышать о нем не могу! Вот уж попала впросак, такого со мной ещё не бывало!— Хотела бы я знать, почему он потом снова…— В отличие от тебя я ничего о нем знать не хочу. Думаю, мы с ним в этом смысле квиты. Два сапога пара, оба дурака сваляли…— Тут я спорить не буду…Закончив наш разговор, я предприняла слабую попытку разделаться со статьёй. Дома культуры внушали мне все большее отвращение..Телефон зазвонил, когда я подбиралась к концу.— Слушаю, — буркнула я недовольно.— Алло, на связи Скорбут. Операция сегодня, в двадцать три тридцать…Черт подери, опять сбили с толку. Ну чего этим людям неймётся, и вообще, сколько их? Снова другой голос, такое ощущение, что полгорода дурью мается.— Ведь назначили на завтра, на двадцать три ноль-ноль, — с досадой сказала я.— Срок ускорен, завтра будет поздно. В остальном без изменений.— Где это видано, переносить в последнюю минуту! — возмутилась я. Хотела ещё добавить, что такие игры не по мне, да вовремя вспомнила, что я тут сбоку припёка, пусть себе меняют сроки, пусть хоть застрелятся со своей галиматьёй.— Так надо. Лучше действовать внезапно, — нетерпеливо объяснил мой собеседник и отключился.Я не стала отвлекаться на загадку телефонных звонков, а сразу же вернулась к статье, чтоб не утерять нить рассуждений. В час ночи поставила последнюю точку и тотчас улеглась спать.Телефон вырвал меня из объятий Морфея в полтретьего. Я сонно потянулась к трубке.— Слушаю…— Скорбут, Скорбут..Голос был очень нервный. Ну нет, хорошего понемногу. Я очень люблю шутки, но не в такое же время, чувство юмора посреди ночи мне отказывает.— Ничего не выйдет, — отрезала я, имея в виду, что не намерена играть в их игры, да ещё по ночам, и собралась швырнуть трубку на рычаг, но поскольку со сна движения у меня были замедленными, то успела услышать ответ, от которого оторопела:— Есть! Немедленно спускаемся! — с готовностью и явным облечением объявил нервный голос и отключился раньше меня.Только сейчас я в полной мере осознала необычность этих звонков. В растерянности положила трубку и откинулась на подушку, окончательно проснувшись. Смотрела в темноту широко раскрытыми глазами и чувствовала, как сердце начинает колотиться в сладкой тревоге.Тут-то у меня впервые возникло подозрение, что это не просто ошибка. Просто ошибиться можно раз, ну два, здесь же звонят регулярно, ещё и называя номер, который числится и числился моим с незапамятных времён. Глупая шутка? Исключено. Сколько же это людей должно в ней участвовать, да и кого потянет на розыгрыш в три часа ночи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55