Должен признаться, ни с кем в жизни у меня не было таких разговоров, как с тобой. После каждой нашей беседы как минимум неделю приходишь в себя…Я предоставила ему возможность приходить в себя и спустилась на лифте в бренную юдоль. В кармане у меня оставалось всего восемьдесят семь злотых и двадцать грошей, не хватит до конца месяца даже на такси. Вопрос насчёт куска хлеба отпадал сам собой, теперь не до еды. Сигаретами я запаслась, чаем тоже… Ну что ж, придётся возвращаться на своих двоих.Дома я устроилась с ногами на диване, обложившись подушками.Вообще-то после всего, что случилось, речной милиции уже следовало выловить из Вислы мой труп, ведь никаких причин жить дальше у меня не имелось. Роман у него тянется.., полтора месяца.., женщина с не очень интеллигентным голосом… Да ну его, пусть тянется хоть до самой смерти! А я-то, подумать только, я-то, дурёха, ещё надеялась…Зазвонил телефон. Я нехотя потянулась за трубкой.— Алло, Скорбут…— Надоело, — убитым тоном протянула я. — Мне это уже осточертело…— Всем осточертело. — гневно отрезал голос в трубке. — Удивляюсь, как они ещё держатся. Изо дня в день, из ночи в ночь бесконечная конспирация, не знаешь, кто тебе враг, кто друг. Тут нужно адское терпение! Плюс эти проклятые гонки…— Мне уже все равно…— Не деморализуйте людей! Небось нам тяжелей приходится! В-3, скорей всего, завтра, в районе сто три. Надо будет ещё сверить время…Гонки в районе сто три? Да пускай, мне-то какая разница. Тут бы с собой разобраться, со своей идиотской выходкой — что со мной стряслось, приступ мазохизма, что ли? Как теперь жить? Господи, до чего же я не люблю быть несчастной, сил моих больше нет!И я взбунтовалась. Не буду несчастной, и все тут! Хватит. Пора кончать со страданиями, глупыми трагедиями и гротескными страстями. С сегодняшнего дня ставлю на всякой лирике крест! Никаких надежд, никаких иллюзий, клин клином, и баста! Боже милостивый, немедленно ниспошли мне клин!Тут я вспомнила тот свой “клин” и почувствовала, как меня захлёстывает лютая ненависть к человеку, с которого все и началось, который не спас меня от сердечной травмы, да ещё и сыграл надо мной злую шутку. И после всех своих злодеяний, оставив меня в дураках, дематериализовался — не иначе как убоявшись моей мести. О, лютая ненависть — вот что мне надо, вернейшее средство для поднятия духа!..Я закурила сигарету и, силой благотворного чувства возвратясь к жизни, погрузилась в тягостные воспоминания… * * * Хоть и отброшенная за грань нищеты, я все-таки взяла такси, чтобы съездить на Волю в Народный совет. Не было ни времени, ни настроения связываться с коммунальным транспортом. В результате ночных бдений я приняла на вооружение подлую и низменную жизненную программу буду роковой и неотразимой, буду разбивать сердца кому ни попадя, в первую очередь некоторым взятым на заметку субъектам. У меня разбилось, вот и им поразбиваю вдребезги.Я сидела рядом с таксистом, мысленно потирая в злорадстве руки. В голове у меня клубились замыслы один кровожадней другого. Мы ещё повоюем!У скрещения Свентокшиской с Новым Святом мелькнула на переходе долговязая мужская фигура. Тёмные волосы, знакомый силуэт… Шёл он с женщиной, и я невольно подумала, что теперь-то уж присмотрюсь к дамочке, с которой некогда мы были вроде как соперницы. Я уставилась на неё — и глазам своим не поверила. Возраст, наряд, внешность — все наперекор, все не совпадало с моими ожиданиями. Как же так, этот человек, насколько мне известно, водится лишь с дамами из высших кругов, что это с ним, с кем он идёт по улице?Я перевела взгляд на спутника. Мы как раз поравнялись, и я разглядела его лицо Господи, спаси и помилуй!..Увиденное до того меня ошарашило, что парализовало все рефлексы. Я превратилась в соляной столп — даже шею не сумела повернуть, чтобы оглянуться вослед человеку, в существование которого уже перестала верить. На этот раз об ошибке не могло быть и речи. Это он, его лицо, оно мне навсегда врезалось в память — таким, каким я видела его в тот драматический вечер, в свете интимного полумрака! Нарочно не придумаешь — попался на глаза в самый подходящий момент Надо сказать, способность изумляться, говорить и шевелиться вернулась ко мне лишь на Свентокшиской, после сложного поворота влево. Способность рассуждать запоздала ещё больше, какое-то время я сидела в полном трансе, потом взвизгнула:— Заворачивайте назад! — И тут же, вспомнив о безденежье, дала отбой:— Нет, остановитесь!А чего останавливаться, не мчаться же за ним на своих двоих…— Нет, езжайте!Что делать? Ехать наперерез?— Сверните влево, в первую же улицу! Быстрей!Опять не то, ничего это не даст, доеду до Варецкой, там есть полоса с обратным движением…— Погодите, не сворачивайте!— Вы бы, мадам, решили, чего вам нужно, — занервничал водитель, которому надоело тормозить, давать газ, переключать свет, подчиняясь моим прихотливым командам. — Вон уж и постовой на нас глазом стреляет.Плохо дело, уйдёт он от меня… Ну же, шевели мозгами!Увы, отсутствие наличности шевелению мозгами явно не способствовало.— А, езжайте, — махнула я рукой в бессильной ярости. — Чтоб мне провалиться…— Куда?— Как куда? На Волю…С равным успехом можно было направить его в Китай или преисподнюю, конечная цель меня уже не интересовала. Теперь все мои помыслы занимал только этот человек. Как же так, значит, он жив, существует, ходит себе по земле как ни в чем не бывало! А я уже совсем разуверилась, бросила поиски! Ах ты, курицын сын!Перед глазами молниеносно пронеслись все события, случившиеся с того момента, как я услышала по телефону чарующе красивый голос, и меня охватило дикое бешенство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55