жемчужины, брильянты, платиновое кружево. Все жемчужины были белые, а в центре свисали необыкновенной величины пять серых, идеально круглой формы.
Тереса перестала смеяться над мамулей. Рассматривая драгоценность, она спросила глухим голосом:
— Почему ты думаешь, что это колье Зендлеровой невестки?
— Потому что я его не раз видела, а сами понимаете, забыть такое нельзя. Ни с чем не перепутаешь. Жена старика Зендлера подарила его невестке, когда та родила первого сына, она ещё хвасталась и надевала по всякому поводу. Как я ей завидовала, кто бы знал! Вы что, не помните Зендлеров? Они жили в бельэтаже, роскошная квартира. Очень богатые люди.
— Как могло колье Зендлеров оказаться в этом колодце? Спрятали его тут? — недоумевала тётя Ядя.
— Как они могли спрятать? — возразила мамуля. — Их всех немцы забрали, хоть они и не участвовали в Сопротивлении.
— Потому что евреи?
— Какие там евреи! Старик Зендлер был протестантом, все его предки — христиане. Говорили, кто-то на них донёс, толком ничего не знаю. Я только слышала, как моя мама потом что-то такое рассказывала. Меня уже там не было. Тереса, ты ведь была, наверное, помнить что-нибудь?
Тереса сидела молча, уставившись куда-то в пространство, с каменным выражением лица. Люцина вынула ожерелье из её рук и сказала:
— Ну что ж, думаю, все понятно. Эдита знала Зендлеров, знала об их богатстве. Была связана с немцами. Все ясно…
Все смолкли. Награбленное немцами богатство, казалось, уже не так сияло в утренних солнечных лучах.
Тереса решительно поднялась.
— Спрячем это! Смотреть не могу. Я все ещё думала, что Эдита — просто немецкая шлюха. Теперь вижу — не только. Ясно ведь — на Зендлеров донесла именно она, получив свою долю награбленного. За услуги.
— Думаю, все, что здесь лежит, она получила за свои услуги, — подтвердила Люцина. — Я тоже не могу это видеть!
— Вы думаете, она не только Зендлеров выдала? — спросила мамуля. — И все, что здесь лежит — её доля, полученная от немцев? Спрячьте, чтобы и глаза мои на это не смотрели! А я ещё в руки брала, рассматривала.
— Фу! — с отвращением произнесла тётя Ядя, палочкой, как ядовитого наука, отодвигая прекрасный перстень с огромным изумрудом. — Не могу на это смотреть.
Восхищение прекрасными ювелирными изделиями внезапно сменилось таким к ним отвращением, что все мы поднялись и отправились к вагончику, оставив их на произвол судьбы. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы не отец. Стоя над кладом, он громко требовал немедленно возвратить ему его одеяло. Он не желает, чтобы на его одеяле лежала всякая гадость!
Марек заявил, что ему и не такую гадость приходилось брать в руки. Собрав драгоценности, он сложил их опять в ту же железную коробку. Лилька, брезгливо взяв двумя пальчиками, принесла ему от колодца остатки прежней упаковки.
— Думаю, так просто передать это в собственность государства не получится, — сказала она. — Наверняка начнётся расследование. Вы как думаете?
Мы посмотрели на Тересу. Отвернувшись от нас, она неверными шагами направилась к колодцу.
— Стой! — вскричала Люцина. — Не прыгай! Все равно ведь не убьёшься до смерти, а нам только лишние хлопоты! Поверь, и без того неприятностей хватит!
Марек поддержал Люцину, но выдвинул другую аргументацию:
— Вряд ли она сама фабриковала доносы, наверное, только называла состоятельных людей. И шпионкой не была, это мы проверили. Доробек же — обыкновенный мародёр.
Тётя Ядя тоже попыталась успокоить Тересу:
— Ну и что с того, что она когда-то была твоей подругой, ведь ты давно с ней порвала. И ни о чем не знала! Стоит ли из-за такой жизни лишаться? Выбрось из головы мысли о самоубийстве!
— Спятили вы, что ли? — рявкнула на нас Тереса, повернувшись наконец к нам лицом. — При чем здесь самоубийство? Пусть Эдита кончает жизнь самоубийством! Думаю, причины у неё будут!
Мы с удивлением смотрели на Тересу, ибо в её голосе прозвучала какая-то мстительная радость. Похоже, она узнала что-то такое, что доставило ей удовлетворение.
— Ну! — торопила её Люцина. — Выкладывай! Сойдя с камня у колодца, Тереса подошла к нам и ласково погладила собачью морду на железной коробке с драгоценностями.
— Довоенное печенье фирмы «Сушар», — сказала тётя Ядя. — Коробка из-под него. Ты так любила печенье?
— Кажется мне, — медленно произнесла Тереса, — кажется мне, что Эдиту сюда прислал Том Уолтерс. В последнее время он совсем выжил из ума, забросил свои цветочки и занимался только коллекцией драгоценностей. Последний раз на заседании кружка ни слова не сказал о том, что нас интересует, а всю дорогу твердил о том, что скоро в его коллекции появятся экспонаты, каких свет не видел. А мне и в голову не пришло, что эти потрясающие драгоценности лежат на дне колодца наших предков в Тоньче!..
Закончила она мечтательно и вместе с тем решительно:
— И знаете что? Мне бы хотелось, чтобы Эдита вернулась без них…
* * *
Желание Тересы исполнилось. Вскоре мы узнали, что миссис Эдит Уолтерс вылетела со своим клетчатым багажом в Канаду на следующий день после нашего открытия, сократив время пребывания в Польше на целых три недели. Объяснила она это ухудшившимся состоянием здоровья её мужа.
Вскоре в польских газетах появилось короткое сообщение о передаче в государственную казну награбленного немцами имущества в виде ювелирных изделий на очень крупную сумму.
В день отъезда Тересы мы все собрались в квартире Люцины. Сначала, естественно, все прибыли в аэропорт, ко времени отправления её самолёта, к восьми утра. Вскоре по каким-то причинам время отправления перенесли на тринадцать тридцать, и ждать мы решили у Люцины, живущей поблизости от аэропорта Окенче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84