И я решилась занять денег на топливо, денег ни у кого не случилось, спас меня Столярек, если это можно назвать спасением.Он постоянно проворачивал какие-то таинственные гешефты, отчасти выявленные в "Подозревают ся все!" (выше напоминала — прочитайте сперва эту книгу, ничего не поделаешь — таки надо!). Гешефт обделывался следующим образом: некто покупал что-нибудь за наличные, в нашем случае покупатель решился приобрести телевизор «Изумруд». Столярек, отведя меня в сторонку, таинственным шёпотом оповестил: «Вы купили изумруд…» Я опешила — рехнулся, делать мне больше нечего, только обзаводиться драгоценностями… Конечно, тут же спохватилась, что речь о телевизоре. Некто заплатил наличными, а официально покупка была оформлена в кредит; наличные мы забрали, поделившись с кем надо. Из этих денег Столярек собирался взять взаймы полторы тысячи, а взял три с половиной, вернул из них пятьсот злотых, остальные мне так и не удалось с него содрать. Весь долг за кредит, ясное дело, выплатила я. Вот по этой-то причине в книге я его и убила.Уголь все же закупила, на некоторое время в семействе воцарился мир.Приблизительно в ту же пору мне удалось найти приходящую домработницу, Геню, женщину не первой молодости, опытную хозяйку, уж конечно, по-опытнее меня. Она приходила два раза в неделю, топила печи, прибиралась, иногда стирала.Стирка явно не моя стихия. С прачечными тогда происходили какие-то катаклизмы, Марыся, моя золовка, просто брезговала сдавать бельё и убедила меня. Я решила стирать сама облегчённым советским способом — кипячением: в бачок закладывается сухое бельё, естественно, с мылом и порошком, кипятится два часа, полощется. По желанию крахмалится, но я заранее отказалась от крахмала и от катания. Поглажу, и хватит.Рецепт применила на практике, убрала выстиранное на место, вскоре пришла Геня. Присела у шкафчика и принялась разбирать.— А почему вы грязные вещи сложили вместе с чистыми? — удивилась она.Я возмутилась:— Какие грязные? Пани Геня, все выстирано!Геня достала наволочку, разложила и осмотрела:— И это выстирано?..— Конечно… По русскому способу.Геня ничего не сказала. Покачала головой, странно посмотрела на меня, рассортировала бельё и все мои трудовые достижения забрала с собой к дочери, которая как раз затеяла большую стирку. Принесённое потом Геней бельё и в самом деле явно побелело…Уголь из подвала носил Ежи. Правильно ли я решила, чтоб двенадцатилетний мальчишка носил тяжести на четвёртый этаж, не знаю, другого выхода не было. Кстати, много позже оказалось, что у него прекрасно развилась мускулатура спины и рук, благодаря чему у нас не возникало никаких неприятностей с позвоночником. И до сих пор нет. Разумеется, Ежи вовсе не пылал энтузиазмом — уголь вменялся ему в постоянную обязанность, равно как и бутылка под молоко, которую каждый вечер надлежало не забыть выставить за дверь. Про бутылку он не забывал после того, как однажды в два часа ночи я извлекла его из постели, чтобы выполнил свой долг. А уголь давал поводы для обучения мальчика искусству логического мышления.— Послушай, дорогое дитятко, — начала я однажды вечером. — Ты можешь мне сказать, чем занимается уборщица?— Натирает пол, — не задумываясь ответствовало дитятко. — Иногда моет. Вытирает пыль. Моет окна…— Да уж, особенно теперь, зимой. А зимой чем занимается?Дитятко задумалось:— Долго одевается… Лёд обдирает с подоконника и со стёкол… А… надо угля принести?Ну вот, пожалуйста, понял! И сам пошёл за углём!Роберт рвался мыть посуду, но это ему запрещалось: в доме не водилось неограниченного количества стеклянных и фарфоровых сосудов. «Будешь мыть посуду, когда подрастёшь» — эти слова оказали волшебное действие: на долгое время мытьё посуды сделалось желанным и обожаемым занятием. Увы, позже это обожание прошло, а жаль.Стирка трусиков и носков входила в обязанности Ежи. При удобном случае замечу: дети всегда реагируют на честность. Если мамаша летает по кафе или, сидя дома, ковыряет в носу, дети не захотят работать. Когда же, укладываясь спать, видят мать за работой и утром, вставая, застают её на том же самом месте за тем же самым занятием, вкалывают по дому любо-дорого. Хочешь не хочешь мои дети научились готовить, шить, убирать, гладить, стирать и делать всевозможный мелкий ремонт. Разумеется, я уставала, часто не хватало терпения. Когда однажды Ежи в третий раз за вечер явился сообщить, что натворил Роберт (братец принялся разбирать газовую горелку в ванной), я остервенела. Фурией помчалась в ванную, Роберт уже отвинтил обе ручки, я схватила ручки — по-видимому, хотела привинтить их обратно, но руки тряслись, не попадала в нарезку. Завопив словно бешеная, я швырнула детали, к счастью не угодив в детей, и с рёвом убежала к себе. Через несколько минут старший сын на цыпочках вошёл в комнату и испуганно прошептал:— Не беспокойся… Я поправил…Кажется, я была плохой матерью.Время от времени Ежи бунтовал.— С чего это я должен стирать сопляку подштанники и носки?! Он сам не может? Что он для меня делает?!!!— Ничего, — уговаривала я. — Скоро и он для тебя кое-что начнёт делать, например готовить. Пока что его, пожалуй, стоит научить.Ежи приступил к обучению братца основам домашнего хозяйства. Роберт согласился охотно, пожалуйста, он с удовольствием выстирает носки.— Мать, — старший ребёнок оторвал меня от чертёжной доски, — он сидит в ванной почти час… и все стирает. Как думаешь, сколько у него этих носков? По-моему, он взял одну пару.Мы с интересом заглянули в ванную.Роберт засунул в носок мыло и, сидя на краю ванны, держал его под краном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110