Глядя на неё, я сделала вывод — так, видно, принято, и последовала её примеру. У меня на зубах хрустнул миндаль, что вполне естественно, ибо крем миндальный и, конечно, мне попалась миндалинка. Наконец крем пожрали весь, и наступило лёгкое замешательство, которого я не уразумела, поскольку замешательство проявилось по-датски.Алиция не успела мне объяснить заранее.А дело в том, что в Англии на Поклонение Волхвов, в Дании на Рождество Христово выбирают миндального короля. Королём становится тот, кто обнаружит у себя в креме миндальное зерно. Миндалины никто не обнаружил, и на хозяев дома пало подозрение: миндалину вообще не положили в крем, a de facto Фактически (лат.).

никто этого миндаля не обнаружил по простому поводу — я его слопала. Хрустнул ведь на зубах. Насчёт обычая понятия не имела, во-первых, а во-вторых, не стану же ковырять во рту в чужом аристократическом доме! Ужас, полный позор, дикарка с востока…— Смотри, кретинка, что сожрала! — кольнула меня огорчённая Алиция и кивнула на подарок миндальному королю.На каминной доске стоял целый внушительный комплект серебряной антикварной столовой утвари. Поелику миндального короля не обнаружили, комплект разыграли, и естественно, я уже фигу выиграла. Мой промах мы от датского общества старательно сокрыли, Алиция до сих пор упирается всеми лапами, будто насчёт миндального короля предупреждала меня заблаговременно. А я тоже упираюсь: нет, не предупреждала, может, и хотела, да забыла.После ужина общество перекочевало в салон с ёлкой, где приступили к раздаче подарков. Мы получили пепельницы из королевского фарфора, Алиция бежевую, а я голубую и пришла в полный восторг — обожаю пепельницы, но ни в жизнь не решилась бы утолить свою маниакальную страсть столь дорогим предметом. После раздачи подарков пришла очередь моего второго позора, на сей раз скрыть его не удалось.Красивый подсвечник из Польши, как уже сообщалось, оснащён был свечами отечественного производства. Весь вечер мы с господином фон Розеном провели в попытках возжечь проклятые свечи все разом. Три вместе не желали гореть, хоть тресни, какая-нибудь одна да гасла, мы зажигали её, гасла другая, господин фон Розен добивался эффекта из вежливости, а я с отчаяния. И только под конец приёма я обнаружила; во всем доме электричество было погашено, отличное освещение достигалось исключительно свечами. Так я впервые в жизни уверовала, что королевские замки действительно сияли от света свечей. * * * Раз уж начала рассказывать про Копенгаген, без лошадей не обойдусь.Впервые на ипподром я попала пятнадцати лет в сопровождении тёти Яди, которая изредка хаживала на бега. День был ужасный, дождь и слякоть. Шла лошадь по имени Валч, и тётя Ядя объявила Валча своим любимцем, который всегда выигрывает. Прекрасно, поставили на Валча, пришёл первый, и мы выиграли нетто безумную сумму: по пятнадцать злотых на нос. Намного позже я поняла — Валч конь на грязь, у него были широкие копыта, и он лучше других одолевал размягшую скаковую дорожку.В следующий раз я оказалась на ипподроме в обществе Войтека. Мы встретили знакомого прокурора, который устроил нам билет в директорскую ложу — тогда она называлась Почётной Ложей — и представил нас директору Куровскому. С Куровским я подружилась и входной билет получала ежегодно. О всяких пустяках вроде потерянного выигравшего купона, который с третьего этажа упорхнул у нас на первый, рассказывать не стану, гораздо существеннее другое: я к бегам пристрастилась, а Войтек нет. Боялся проиграть. И все чаще он отправлялся к семье в Лодзь или в Пётрков, а я на Служевец — на ипподром.Здесь самое время достать "Крокодила из страны Шарлотты" и держать его под рукой.На копенгагенских рысаков мы с Мартином попали по вине животного из прачечной. В авторстве этой идеи признаюсь без колебаний и без раскаяния.Животное из прачечной фигура доподлинная. Журналист, приехал в Копенгаген по служебным делам и в первую очередь свалился на Алицию, которая в безумном стремлении услужить соотечественникам перебирала всякую меру. Денег у него было мало, на продажу привёз исключительно Зофью Хамец, кулоны на шею и медальоны на стены, а потому поселился в нашей прачечной, вёл себя скандально, то и дело пользовался без разрешения нашими вещами и терял ключи. Все подробности в «Крокодиле». Алиция издевательски покатывалась, когда я из себя выходила из-за животного, которое без зазрения совести пользовалось моей священной пишущей машинкой и расчёской, но животное добралось до её тефлоновой сковородки (вместе с жратвой соскребло ножом и тефлон), и хохот сразу прекратился.Как-то в воскресенье она поехала к Торкилю в Биркерод, а животное из прачечной неожиданно вознамерилось остаться дома. Мартин аж позеленел, я скрипнула зубами, и мы тут же дружно решили умотать куда угодно.Свирепствовала кошмарная погода — сильный ветер и дождь со снегом. Я придумала ипподром.Рысистые бега состоялись тогда на Амагере, об этом мы вычитали из газеты. Очевидно, в газете же был дан адрес, отправились мы трамваем. На место добрались без особых приключений, сомнений не оставалось — перед нами тянулась ограда из брёвен, плотная и высокая, а за оградой цокали лошадиные копыта. В поисках входа мы помчались вдоль ограждения, мчались и мчались, вьюга хлестала в лицо, а в нас леденело убеждение: никогда не найдём входа и ограда никогда не кончится, не иначе как она опоясывает весь земной шар. Окажись возможность перелезть через неё, мы без колебания решились бы на такое святотатство.Вход, однако, нашёлся, а мы совершили открытие:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110