— Да перестань же, в конце концов, твердить это своё идиотское «ого-го», — раздражённо потребовала Тереска. — А то пристанет так, что потом не отцепится. Видишь теперь — не вмешайся мы в это дело, не было бы никакого приключения.Шпулька задумчиво произнесла:— Тот первый блюститель порядка, на Добском озере, вероятно, что-то об этом слышал. Человек он пожилой, может, даже и знал когда-то этих типов. Догадывался — что-то тут зарыли, а теперь разыскивают…— Вероятно, догадывалось несколько человек, ты права. Вовремя мы тут очутились!— Не одни мы, вон сколько народу тут вовремя очутилось. Только вон никто не совал свой нос куда не надо, одна ты… со своим кошмарным характером!— Вот именно, — тяжело вздохнула Тереска. — И теперь, когда уже все кончилось, мне будет явно чего-то не хватать. Вот разве чем-нибудь ещё заняться?Шпулька чуть не задохнулась от возмущения.— Совсем сбрендила?! Мало тебе было приключений? Неужели мы не можем пожить спокойно хоть несколько дней? Не успеешь оглянуться, уже надо будет возвращаться в Варшаву.Тереска довольно долго молчала.— Хотела бы я знать, — мрачно начала она, — как мы до этой Варшавы доберёмся? Слушай, а что, если поплыть до Писы, по Писе доплыть до Наревы, а по ней до Зегжинского залива?— А дальше? Пешком или вверх по Висле?— Если у вас возникнут какие-то трудности с воз-вгащением, то я к вашим услугам, — вмешался вдруг в дискуссию аристократ. — В Вагшаву я отправляюсь чегез неделю, двадцатого, и если вас устгаивает, можем отправиться вместе.Девчонок такое предложение устраивало как нельзя больше. Вот только…— А мы поместимся? — с беспокойством поинтересовалась Тереска. — У нас ведь много багажа.— Матица у меня очень вместительная, — успокоил её аристократ. — А в пгидачу ещё и багажник на кгыше. Да что там! За то, что вы сделали, вас надо в золотой кагете отвезти. Так что мы с ней — к вашим услугам!— С каретой? — обалдело прошептала Шпулька, вспомнив свой сон, когда аристократ, высунувшись из окна кареты, грозил ей кулаком и ругался на чем свет стоит. Вещий сон?..— Увы. К сожалению, только с обычной машиной, нет у меня кагеты. Ну что, договогились?— Договорились, большое вам спасибо! Тогда мы приплывём в Ручане накануне и сразу запакуем свои вещи. Вам во сколько удобно выехать?— Думаю, около часа дня будет в самый гас.Вряд ли подружки успели бы не только к часу дня, но и к часу ночи, если бы не Робин. Разобранная на составные части байдарка почему-то категорически отказывалась вмещаться в мешки. Шпулька уже подумала, не потерялся ли где ещё один мешок. Да и остальные вещи тоже размножились самым удивительным образом, а кроме того, практически во всех имеющихся ёмкостях девчонки везли огромное количество брусники, собранной буквально в самый последний момент.На этот раз Робин появился со стороны берега, да не с пустыми руками. Он принёс два громадных копчёных угря, вызвавших бешеный восторг девчонок. И как-то моментально упаковал все их вещи. Тереска лишь покорно подавала ему предметы, которые он сам ей называл в нужном порядке.Шпулька не преминула вполголоса заметить подруге:— Вроде бы ты хотела быть абсолютно независимой? Теперь уже не хочешь?— Мы и так почти два месяца были абсолютно независимыми. Можем сделать перерыв, — беззаботно отозвалась Тереска. — А в следующий раз начнём собираться за неделю до отъезда.Аристократ с ангельским терпением запихивал в свою машину их вещи, не возражая против самых неудобных форм багажа.Увидев угрей в отдельной упаковке, он с улыбкой взглянул на Робина и заметил, ни к кому не обращаясь:— А в моё вгемя дамам дагили цветы.— В моё — тоже, — вздохнул в ответ Робин. — Просто у этих дам очень оригинальные вкусы…Проводив взглядом машину, молодой человек обернулся, посмотрел на озеро и понял — пропал! Совсем пропал!Теперь до конца дней своих, как ни взглянет на сверкающую воду, солнце и лес, так и вспомнит прозрачные, зеленые, светящиеся счастьем Терескины глаза.До Варшавы добрались в седьмом часу вечера. Сначала аристократ с шиком подкатил к дому Терески, подождал, пока выгрузят соответствующую часть багажа, затем подвёз Шпульку с её багажом к дому, и, раскланявшись, уехал. Тереска, разумеется, доехала со Шпулькой до её дома, и теперь, уже в сумерках, пошла домой. Шпулька, ясное дело, пошла её провожать.— Честно говоря, я никак понять не могу, что ты о нем думаешь? — заговорила Шпулька на животрепещущую тему.— О ком? — притворилась непонимающей Тереска.— О Робине, конечно, не притворяйся!— А знаешь, представь себе… — начала было Тереска и вдруг остановилась.Я о нем ничего не думаю! Ужасно!Шпулька от удивления тоже замерла на месте.— Наверное, и в самом деле это ужасно! — подумав, согласилась она. — Только я никак не врублюсь… Почему?Похоже, Тереска сама была потрясена своим открытием, потому что не сразу ответила.— Только сейчас я начинаю понимать, — наконец произнесла она. — Я о нем ничего не думаю! То есть, конечно же, что-то там думаю… То есть я не совсем уверена, думаю ли… Но знаю точно, что не думаю!Шпулька с подозрением взглянула на подругу.— Или ты влюбилась, или у тебя крыша поехала, — сделала она вывод и машинально повернула к своему дому. — Попытайся объяснить попонятнее, а то я что-то совсем запуталась.Тереска тоже машинально двинулась за ней следом.— Понимаешь, я его себе не представляю…— И не надо! Без того знаешь, как он выглядит.— Балда! Я совсем о другом: про него ничего не представляю, то есть не придумываю. Ведь раньше как было? Каждый раз, как влюблюсь, так начинаю представлять, всякие планы строить, что-то придумывать, ну и тому подобное… Потом, ясное дело, из этих моих планов ни фига не выходит, ну да это в порядке вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66