Ехала она себе по Аллее Независимости в сторону улицы Халубиньского и оказалась на углу Кошиковой. С Кошиковой, по правой стороне, выезжал «мерседес», который сворачивал влево, на Аллею Независимости. Пани Морсакевич должна была его пропустить, поэтому послушно ударила по тормозам, но забыла, что «жук» рванёт вперёд. Он и рванул. «Мерс» как раз был на повороте, находясь под действием центробежной силы. Его пальцем тронь — перевернулся бы. А тут и вовсе два раза через себя кувыркнулся. Сбил его «жук» — и замер.
Пани Морсакевич пережила жуткие мгновения, потому что не только милиция приехала, но и толпа зевак собралась, все аплодировали и орали:
— Гражданин начальник, тут не штрафовать надо, а медаль давать: «жучок» «мерса» опрокинул!
Представляю себе, что чувствовал тогда несчастный «мерседес»! Ужас! А этот умственно отсталый «жук» и в ус не дует!
На следующий день снова полетела у него коробка передач, и так портилась она и портилась раз за разом. После очередного ремонта машина проехала всего пару километров, и все рассердились. В мастерской Морсакевичу заявили, что вообще-то коробка передач — слабое место «жуков», и лучше её просто поменять. Приехала рабочая бригада из Мельца и поселилась у Морсакевича, поскольку оплата гостиницы в командировочные не входила.
Морсакевич, как тебе известно, живёт на Вавельской в финском домике. Бригада как-то там разместилась, и три дня пани Морсакевич должна была их кормить. Она жаловалась, что в день получается три кило колбасы, двадцать яиц и поллитра водки. Таких дорогостоящих гостей ей принимать ещё не приходилось. Рабочие заменили коробку передач, новая работала как следует, и Морсакевич решил отправиться на «жуке» в отпуск с семьёй.
Какое помрачение ума на него нашло, что он поехал в Беловежскую пущу, — никто не знает, а он сам себе удивляется. Естественно, новая коробка передач поломалась в глухой чаще вечером. Вокруг не было ни одной живой души, то есть души человеческой, потому что зверья там — сколько угодно. Совсем стемнело, вокруг раздаются леденящие кровь звуки. Все знают, что там в изобилии водятся зубры, медведи и кабаны. Вся семья спряталась в машину и стучала от страха зубами. Морсакевичи хотели было развести костёр, но выйти боялись, да и комары кусали остервенело. Не знаю, выходили к ним на шоссе зубры и медведи (они клянутся, что так и было!) или нет, во всяком случае, дождались бедолаги рассвета, а на рассвете притарахтел какой-то трактор. Морсакевич бросился к трактористу, семья на коленях со слезами молила вывезти их к людям. Тракторист согласился, но за двадцать километров буксировки потребовал двести злотых. Морсакевич от души заплатил, не только из-за медведей, но и потому, что семье уже и есть было нечего.
Несколько дней отпуска они провели в мастерской, коробку передач снова починили, и Морсакевичи вернулись в Варшаву. Глава семьи — человек упрямый и снова поехал отдыхать, но уже не столь далеко. Обратно его приволокли на буксире. Этот способ вождения он познал в совершенстве, только вот встали эти поездки ему недёшево.
Насколько я помню, — жаль, что описание событий безвозвратно пропало! — «жук» не ограничился коробкой передач и портил все, что портится. Обрывал тросы сцепления и акселератора, творит что-то непонятное с аккумулятором, своим знаменитым рывком при торможении поразбивал все, что бьётся. Морсакевич подсчитал, что каждый самостоятельно проеханный километр обошёлся ему минимум в двести двадцать злотых. Кататься на такси дешевле и не так хлопотно, вот он и решил этого дебила продать.
Дал он объявление, откликнулась молодая супружеская пара. Сперва Морсакевич запросил за свою жестянку тридцать тысяч злотых, но он, в сущности, человек порядочный, и проснулась в нем совесть. Он осознал, какое чудовище собирается всучить ни в чем не повинным людям, и в последний момент отказался от сделки. То есть, пытался отказаться, потому как покупатели не позволили — до смерти загорелось им купить этого «жука», они и стояли на своём. Морсакевичу пришлось покориться, но цену он снизил: сказал, что просит только двадцать пять тысяч.
Тут и случилось самое дикое, чего никто не может понять. Молодые супруги тоже оказались людьми порядочными. Заявили, что не хотят наживаться на Морсакевиче, на скидку не согласились и настаивали на тридцати тысячах. Морсакевичи рассердились, не желали брать тридцать, пара заупрямилась, все перессорились. Дошло до того, что они подали друг на друга в суд по поводу спорных пяти тысяч и силой навязывали их друг другу, но никто не хотел брать.
Расходившегося Морсакевича вразумили коллеги, интересуясь, окончательно ли бедняга спятил, коли решил увязнуть в судебной трясине. Морсакевич опомнился, заявление из суда забрал, взял пять тысяч, но чувствовал себя последней сволочью и преисполнился горечи. Он очень надеялся, что «жук» не сдвинется с места и супруги сами убедятся в его коварстве, но ничего подобного! «Жук» сорвался с места, словно у него крылья выросли, и был таков.
Мне все это кажется диким и непонятным. «Жук» окончательно себя скомпрометировал, на его месте я бы сгорела со стыда. И все же я думаю: может, он просто невзлюбил Морсакевича и хотел принадлежать кому-нибудь другому? Ведь у него не было иного способа сменить хозяина, как только скомпрометировав себя. Это как раз вполне понятно…
Какое счастье, что мой хозяин — Ты!!!
Целую тебя, драгоценнейший мой!
Твоя «Шкода».
Мой обожаемый властелин!!!
Ну хорошо, хорошо, я все понимаю. Твои приветы и поцелуи ОНА мне просто не передала. Очень неприятно, что ты не можешь писать непосредственно мне, но ведь наши взаимные чувства — наша общая тайна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29