– Это фукс? – спросила Моника.
– Все зависит от того, что за лошадь пришла второй. С Флинтой – мощный фукс, с Цербером – весьма средний. Мне-то кажется, что второй пришла Флинта, но головой не поручилась бы…
– А я же говорил вам, поставить квинту с Пальмой, всю дорогу говорил, так нет! – скандалил Вальдемар. – Теперь можем эту квинту под трамвай положить или повесить на гвоздик, не скажу где!
– Фукс, панове, пятьдесят тысяч только за «верх» дадут! – уверял пан Здись. – Мне все равно, что пришло вторым, у меня одна Пальма была!
– У вас с головой плохо? – допытывался рассерженный Юрек. – Какие пятьдесят тысяч, Пальма вторая фаворитка!
– Ничего страшного, все и так ставили на Ватмана!
– И откуда они вытряхнули этого Ватмана, в нем же никакого смысла не было!..
– Репа ему рекламу сделал.
– И смотри ты, какие они умные, какие тайны знают! Сам Репа на него поставил! А конь перед финишем встал!
– Ну что ты сделаешь, хоть слезай с него и сам скачи.
– А что еще остается?
– Мне все же показалось, что Цербер был чуть впереди Флинты, – сказала Моника Гонсовская. – Это хуже?
– Во-первых, хуже, а во-вторых, неизвестно, так это или нет. Мы тут сидим на повороте, видим финиш под углом, и тот конь, что ближе к нам, всегда кажется отсюда первым. Я надеюсь, что была все-таки Флинта, посмотрим по телевизору.
Повторение заезда на экране поделило толпу на две половины. Ссорились все до тех пор, пока возле судейской вышки не появились флажок и зеленая лампочка.
– Успокойтесь, Флинта уже висит! – сообщил полковник. – Есть: три-один.
– Если они этого Фигата не возьмут за горло… – начала я угрожающе.
– Вот холера, – сказала Мария, – я же говорила, что у меня такое впечатление, что заканчиваю я «стенкой». Так нет же, прохлопала одну лошадь. А мне так хотелось душевного спокойствия!
– Что ты пропустила?!
– Теперь-то могу признаться. Семерку. Когда я диктовала, мне почему-то показалось, что идет шесть лошадей, и я не посмотрела, что бежит семь.
– И что, мне теперь на твою семерку поставить отдельно, только чтобы не пришла? Она же обязательно в таком случае последней будет!
– Ты меня утешаешь, но я ее и сама могу поставить…
– Сомбреро! – ехидно объявил Метя. – Тут выиграет Сомбреро. Давай, Болек!
– Да, Сомбреро! – радостно подхватил пан Здись. – Мне тоже кажется, Сомбреро или Акация…
– Какая тебе Акация, это Вишняк! Как же, придет у вас Вишняк на Акации, ухо вам от селедки и от жилетки рукава!
– Метя, ты сам говорил, что придут хорошие кони! – яростно прошипела я. – Сомбреро можешь себе на дурную свою башку напялить, придет Акация! Почему, черт возьми, Сомбреро?
– Его придерживали, – коротко ответил Метя. – Могут прийти Сомбреро с Акацией. Давай, Болек! Я обернулась к Монике Гонсовской.
– В паддок! – скомандовала я ей. – Сегодня меня кондратий хватит от их честных бегов, ей-Богу, повеситься можно! Посмотрите на это чертово Сомбреро!
Объявили суммы выигрышей, психоз на почве Ватмана очень помог: последовательность стоила сорок тысяч, «верх» не оправдал надежд пана Здися, еле-еле одиннадцать тысяч вместо пятидесяти.
– В триплете по-другому считают! – невозмутимо ответил он. – «Верх» кто-то мог поставить в последний момент, в триплете по крайней мере в три раза больше!
– А хоть бы и в тридцать! – заявила Мария. – Мне наплевать, хоть миллионы, при условии, что сейчас не выиграет, например, Войцеховский.
– Опомнись, невозможно, чтобы Опенка сдерживали подряд четыре года! Конь четвертой группы.
– Да у него вес маленький.
– Но на нем едет ученик Лейба! Не знаю, что нужно делать, чтобы в этом заезде выиграл Лейба на Опенке! И вовсе не буду на него ставить, ставь сама, если хочешь! Что у вас там с Метей?
– Сомбреро, Акация и Замечек. На остальных я поставила на всякий случай отдельно и, разумеется, чертова седьмого коня прохлопала…
Моника Гонсовская из паддока выбрала Акацию и Сомбреро. Сомбреро окончательно меня добил бы, если бы не конфиденциальные сведения от Мети. Раз сдерживаемые до сей поры лошади теперь едут как следует, и на Сомбреро до сих пор ездил или Ровкович, или Батька, или ученички, весьма скупо одаренные по лошадиной части, а теперь на Сомбреро едет Болек Куявский – у этой скотины большой шанс! В лошадях девушка эта понимает и впрямь великолепно, оценивает качество и форму одним взглядом. Лады, давай. Акация, давай. Сомбреро!..
Опенка я выбросила и чуть не сдохла от ужаса. Лидировал зверь аж до половины финишной прямой, на трибунах поднялся крик. В конце концов обогнал его Сомбреро, а подлый Вишняк на Акации вышел только в последнюю секунду, демонстрируя поистине дьявольский финиш. До сих пор все концы с концами замечательно сходились, все ездили как следует на самых лучших лошадях. Вишняк на фаворите выиграл раз в сезоне, теперь пришел к финишу, хотя и был фаворитом по ставкам. Вопреки подсказкам из разных источников, большинство держалось за Акацию. Мария выиграла половину триплета с Метей и еще собственный, кроме того, у них получалась квинта, которую разбушевавшийся пан Здись оценивал На миллиарды. Моника Гонсовская объявила мне, что на те деньги, которые ухитрилась до сих пор выиграть, она поедет в Лондон. Уже после первых попаданий она перекинулась на кассы по пятьдесят тысяч, и до меня задним умом дошло, что и я могла бы сделать то же самое. В триплете у меня прошли две лошади, я посмотрела на список четвертого заезда: восемь двухлеток…
– Первая группа, а приз неважный, – сказала я Марии. – Если принимать во внимание, что тут творится, прийти должен был бы Бялас, который по правилам придержал бы коня, ожидая заезда с именным призом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85